Книга Колодец с живой водой - Чарльз Мартин

– Этому тебя тоже учила нужда?

На этот раз она слегка улыбнулась уголком губ.

– Нет. – Лина слегка помассировала плечо Сэла, чтобы активизировать кровообращение. – Этому меня научил Габриель.

Наконец появился врач с чистой кассетой, а священники прикатили громоздкий рентгеновский аппарат. Они развернули его так, чтобы можно было делать снимки лежащего человека, а я помог им правильно уложить Сэла. Врач сделал несколько снимков и сразу же их проявил. У Сэла оказались сломаны четыре ребра, но трещины проходили вдоль, а не поперек. Такие переломы тоже были достаточно болезненными, зато мы могли не бояться, что острый край кости проткнет Сэлу легкие, к тому же никакого особого лечения, кроме покоя, такие травмы не требовали. Никаких других внутренних повреждений на снимках врач не обнаружил. Правда, он сказал, что утверждать что-то с уверенностью можно будет только по прошествии некоторого времени, однако на данный момент он может дать достаточно оптимистичный прогноз. Поначалу врач опасался разрыва селезенки – на эту мысль навели его многочисленные синяки на груди и животе Сэла, но снимок ничего такого не показал, и мы вздохнули с некоторым облегчением.

Следующие полтора часа врач и Лина посвятили более тщательному обследованию нашего пациента. Они осмотрели парня, что называется, с головы до пят, и хотя, пребывая под действием мощного обезболивающего, Сэл не мог внятно сообщить, где у него болит, сумели сделать некоторые выводы и наметить программу лечения.

Осмотр закончился где-то к десяти утра. Сэлу необходим был отдых, а также антибиотики и капельницы, но главное, теперь он мог не бояться, что его снова изобьют. Врач, впрочем, предупредил, что процесс выздоровления может оказаться длительным.

– Не обольщайтесь, – строго сказал он. – Парня едва не прикончили. Травмы, которые он получил, так скоро не проходят… – С этими словами врач приподнял простыню и показал нам страшные, багрово-черные кровоподтеки. – Вот, взгляните. Классический симптом Грея Тернера – Каллена…

– Я, кажется, незнаком с этими господами… – пробормотал я.

– Проще говоря, такие синяки указывают на наличие внутрибрюшинного кровотечения вследствие тупой травмы, – пояснил врач и повернулся к Лине: – Возможно развитие перитонита, так что будьте внимательнее. Если что-то покажется вам подозрительным, сразу вызывайте меня.

Лина кивнула с таким видом, словно она все поняла, и врач сказал, что ему пора ехать в больницу, в которой он работал постоянно. Впрочем, ближе к вечеру он пообещал навестить Сэла еще раз. Прежде чем уйти, врач еще раз повторил, что на первых порах пациенту необходим полный покой и что нам следует быть готовыми к тому, что процесс выздоровления займет достаточно продолжительное время.

Потом он уехал, а я подошел к раковине и попытался отмыть руки и часы. Выковыривая кровь, которая запеклась в румбах безеля, я вдруг подумал, что проделываю подобную операцию уже во второй раз. Да, Сэла мы нашли, но ситуация лучше не стала. Похоже, она только еще больше усложнилась.

Пора было звонить Колину.

Глава 26

Я набрал номер, назвал пароль – «Джордж» – и дал отбой. Ответный звонок последовал примерно через полминуты.

– Мы нашли его, – сказал я, убедившись, что звонит Колин. – Точнее, это он нашел нас… Как бы там ни было, сейчас Сэл под присмотром и в ближайшее время никуда не денется.

– Как он?

– Не очень хорошо. Он поправится, но это потребует времени.

– Я пошлю самолет. Нет, лучше прилечу сам. Я смогу быть у вас через…

– Не думаю, что это будет ему полезно.

Колин немного помолчал.

– Тебе нужны деньги?

– Нет, у меня все есть. Доктор только что осмотрел его, об остальном позаботится Лина. Ему придется пролежать неделю или даже две – кто-то его здорово обработал. Он… сильно избит.

– Ты с ним разговаривал? Что он сказал?

– Почти ничего. Он то и дело терял сознание, а сейчас он спит. Врач дал ему довольно большую дозу обезболивающего. – Я сглотнул. – Сэл поправится, – повторил я. – Может быть, и не так быстро, как хотелось бы, но поправится, так что не волнуйся. Я сделаю на телефон несколько снимков и перешлю тебе в ближайшие два-три дня. Ты все увидишь сам.

– Это хорошо. Это очень хорошо. Я буду ждать.

– Ну, в таком случае пока. Я еще позвоню.

– Э-э-э… – Колин откашлялся. – Насчет твоего дела…

– Да?

– Там все довольно сложно.

– А конкретнее?

– Теоретически ты можешь получить то, о чем мы говорили, но я не уверен, что тебе этого захочется, когда ты узнаешь, что́ тебе придется сделать, чтобы добиться своего. Кроме того, это довольно дорого, и я не знаю, можешь ли ты себе это позволить. Как бы там ни было, ситуация такова…

Пока Колин объяснял, я сидел молча и внимательно слушал, стараясь запомнить все детали. Задача действительно была не из легких, но моя решимость от этого только еще больше окрепла.

Наконец Колин закончил.

– Я все понял, – сказал я. – А насчет Сэла не волнуйся – все будет в порядке.

– Пришли нам несколько фотографий, как только сможешь, – снова попросил он. – Маргерит будет рада.

Он дал отбой, а я еще долго сидел неподвижно и, обхватив голову руками, думал о том, что еще никогда в жизни не чувствовал внутри такую пустоту.

* * *

Лина провела у постели Сэла весь день, скрупулезно отмечая малейшие изменения в его самочувствии и записывая все, что имело отношение к ходу лечения: температуру, кровяное давление, количество и названия лекарств. Пауло уже давно уехал домой, забрав Изабеллу, а мы остались в клинике. Назавтра мы планировали перевезти Сэла в Валья-Крусес, но прежде нам следовало убедиться, что переезд ему не повредит.

Ближе к вечеру урчание в животе напомнило мне, что мы весь день ничего не ели, и я зашел за Линой в палату, где она выслушивала Сэла при помощи стетоскопа.

– Хочу выйти в город и купить что-нибудь поесть. Что тебе принести?

Лина улыбнулась и кивнула:

– Возьми мне то же, что и себе. Только смотри, не бери блюда с сальсой.

Я засмеялся:

– Постараюсь не забыть.

Выйдя на улицу, я купил в «Месон реале» две бутылки воды и пару дежурных блюд «навынос», которые мне упаковали в коробку. Когда я вернулся в клинику, Лина спала на раскладушке рядом с койкой Сэла. Мне не хотелось ее будить, и я поставил ее порцию на маленький столик. Накрыв тарелки крышкой от коробки и одеялом, чтобы еда не остыла, я отправился в собор, который в этот поздний час был похож на огромную пещеру. Сев на скамью у задней стены, я вооружился пластиковой вилкой и, глядя на цветные витражные стекла, начал не спеша есть. Какое-то время спустя мое внимание привлекла картина, которая висела на стене наискосок от меня. Довольно большая – футов восемь или десять высотой и примерно вдвое меньше в ширину, – она потемнела от времени и выглядела старой и потрескавшейся, хотя и носила следы неумелой реставрации. Насколько я мог судить, на картине был изображен невольничий рынок. Центральное место занимала фигура обнаженного мужчины; его тело покрывали следы от удара бичом, а поза выражала полную беспомощность и покорность судьбе. Раб стоял на деревянной колоде, а над его головой висело на столбе копье, с которого стекали капли крови. Вокруг были изображены искаженные лица каких-то людей, которые наперебой предлагали свою цену. Табличка под картиной гласила: «Проданный под копьем»[65].