Книга Чистое небо - Ежи Тумановский

Выставив ствол, начинаю обходить машину. Внутри слышатся неясные шевеления. Тут тент над пассажирскими сиденьями разрезается, и в дыру сначала вылетает средних размеров рюкзак цвета хаки, а после вываливается держащийся за бедро старшой с «фортом» в одной руке и ножом в другой.

— Сука! Вот тварь! Козел! Свинота внематочная! Сумел напоследок! Ведь сдох почти уже, ну чего ему не умиралось мирно! Блин, фанатики хреновы!

Оттаскиваю его от «УАЗа» и усаживаю на траву.

— Черт, в сустав прямо пером своим долбаным попал! И ведь угадал, мерзавец, четко между подсумком и накладкой набедренной!

Вытаскиваю перевязочный пакет и рву его зубами. Как еще накладывать — непонятно. Костюм снимать — это целая история, а резать вообще нереально. Это проколоть ножом легко получилось, а на разрез он сто процентов очень прочен. Старшой видит мои терзания:

— Хрен с ним, давай прямо поверх!

Для достойного завершения процедуры пытаюсь вколоть ему промедол. Отказывается. Закончив оказание первой помощи, начинаю вносить предложения на извечную тему «Что делать?» («Кто виноват» — и так понятно):

— Ну что, старшой, предлагаю беготню на этом прекратить. Вертушка запомнила, где отстрелялась, так что можем смело оставаться здесь и через часок дождемся своего голубого вертолета с целым взводом волшебников на борту.

Старшой откинул забрало, выудил из разгрузки сигариллу и, щелкнув зажигалкой, сладко затянулся:

— Совет, в принципе, дельный и не лишен здравого смысла, капитан. Одно уточнение — ты слышал, как вертушка выходила на связь, координаты наши передавала?

— Не слышал, но это не значит, что такого не было. Мой приемник берет от силы километра на полтора, а для вертушки — это пара секунд лёта.

— На полтора он мог брать твою ротную радейку, а на вертушке сигнал помощнее будет.

— Да мужики только после боя, взяли и не сразу передали, а через минуту!

— Я с тебя фигею, капитан! В этом рюкзачке — их боевая задача, и пока он в штабе Сил Контроля не оказался — задача не выполнена. Никем! Ни ими, ни мной, ни тобой! Мы и так ее наполовину завалили!

— А я не догадался бы об этом, если бы не твое ценное напоминание!

— Все! Прекратить разговоры! Значит, так, пока на нас с указаниями по эвакуации не вышли, выдвигаемся к периметру самостоятельно. Мы углубились в Зону километров на двадцать. Сейчас нужно повторить все в обратном порядке.

Он извлек из разгрузки ДжиПиЭс, посмотрел на разбитый экран, сплюнул и, вздохнув, зашуршал картой:

— Короче, мы сейчас у этого поворота… Стоп! — Он опустил забрало, видимо, сверяясь с компасом.

— Так, водонапорка на сто сорок пять градусов. Мы — здесь! — Палец в зеленой защитной перчатке ткнулся в карту.

Не спорю.

— До этого места, где остановка автобусная, поедем по шоссе, дальше свернешь на эту просеку, где ЛЭП. Там через лес километров восемь до параллельной дороги, которая ведет к деревне, далее вдоль железки. Выйти должны аккурат к твоему блоку. Если вертушки будут нас искать — везде, кроме леса, мы на виду. Не делай такое лицо недовольное, капитан. Я все понимаю, но медлить нельзя. Опять же фон растет — боюсь, Выброса можем дождаться. Сегодня, конечно, вряд ли, да и завтра тоже, но чем черт не шутит.

Поддерживая старшого, начинаю не спеша двигаться к нашей машине. Ключ в замке зажигания я крутил долго и упорно. И каждый раз — с нулевым результатом. Достаю из багажника «кривой стартер» и через минуту получаю то, что хотел, — убитый Зоной и погонями движок, покряхтев, заурчал на холостых оборотах.

Дорогу надо было скрасить разговором, да и любопытно мне было, ради кого сегодня я пятнадцать ребят своих потерял:

— Ряд вопросов есть, командир. Как насчет задушевного разговора, способного скрасить тяготы и лишения воинской службы?

— По поводу того, кто мы, что мы, откуда мы и каким боком монолитовцам на хвост наступить сумели?

— Ну, в принципе так, хотя, в силу секретности всего мероприятия, на деятельное раскаяние и помощь следствию, естественно, не рассчитываю.

— Рассчитывать действительно не стоит, капитан. Кстати, звать-то тебя как?

— Виталием. Если хочешь официоза — то Петрович по батюшке.

— Погоняла, само собой, нет? У ПОцев это, насколько я знаю, не практикуется?

— Мы все-таки не на зоне с маленькой буквы и не салабоны-срочники, чтобы этим баловаться.

— Не в том дело, Виталь! Традиция Зоны (с большой буквы) такая. Давно это появилось, что в Зоне каждый получает новое имя. Вроде как жизнь новую начал, все прежнее за спиной оставив. Опять же, криминала тут немало всегда было, тоже повлияло. Да и сказать кликуха о человеке может гораздо больше, нежели фамилия. Ну ладно, продолжаем прерванный процесс знакомства. Водолаз! Звать Серегой.

— А почему Водолаз, если не секрет?

— Да потому что по молодости в Зону лазил через дренажную трубу. Хабар тоже через нее волок, туристов даже иногда проводил, кто хотел как истинный сталкер, а не на блоках проход проплачивать.

— Погоди, а чего же ты тихарился-то? Вроде бы военным сталкерам и без таких шифров в Зону попадать можно?

Старшой снисходительно усмехнулся сквозь густую щетину:

— А с чего ты, Виталик, взял, что я ВОЕННЫМ сталкером был всю дорогу?

— Так ты…?

— Ну молодчина, догадался! Как Зона до деревни моей добралась, как про артефакты в мире прознали — такое началось, мама не горюй! Народ в Зону валом валит. Блоки бабло гребут лопатой, а еще чаще — отстреливают этих искателей хабара и приключений. Кто-то не заморачивался — бомбил одиночек, шедших с добычей, но это не для меня. Воспитание не то, да и уважал я людей, которых Зона приняла. Проводником заделался, для первоходов в основном. Опытные сталкерюги и сами в Зону пройти могли запросто. Ни мины, ни заборы, ни сигналка их не останавливали. А новички и «туристы» — этим без меня никуда! И нашел я дорожку — часа полтора ползком через две трубы и три канавы дренажных. В дерьме по уши, зато живой! Когда сталкерить на Силы Контроля предложили, даже не задумывался. Даже интересно стало. — Старшой выкинул окурок сигариллы в окно и прикрыл глаза.

До деревни, по моим расчетам, оставалось километра три, когда среди сосняка с грохотом выросло облачко сизо-белого дыма, а наш «козел», вильнув вправо и влетев правым передним колесом в небольшой «кисель» (а в учебке говорили, что эти аномалии преимущественно в строениях возникают!), замер, перекосившись. Старшой виртуозно отматерился, отпер дверцу и, чудом не влетев в «кисель», распластался на земле. Я пополз по сиденьям, следуя его примеру. В сосняке щелкнули два пистолетных выстрела, осыпавших на меня сверкающим дождем лобовое стекло. Через секунду мы уже сидели рядышком и доставали из кобур «форты» — автомат так и остался лежать между сиденьями, а рукоятка Серегиной «Грозы» была заляпана брызгами «киселя», поэтому воспользоваться ею мог только самоубийца.