Книга Серая гора - Джон Гришэм

— На втором курсе юридического колледжа нас учили вести дела по апелляциям. Мы излагали свои претензии письменно, а потом выступали и спорили перед тремя судьями — их роль обычно играли преподаватели. Из тех, кто славился своим умением помучить студентов. Вести устную полемику — дело непростое. Тут все имеет значение — пиджаки и галстуки, платья и туфли, понимаешь? Мэтти улыбнулась и закивала:

— Как же, знаю. Мы тоже так учились.

— Думаю, все студенты, будущие юристы, прошли через это. Я так волновалась, что уснуть не могла накануне. А за два часа до начала заседания мой преподаватель давал мне ксанакс, но и это не помогло. Я была настолько напряжена, что с трудом могла вымолвить первое слово, а затем вдруг случилось нечто необъяснимое. Один из судей ударил по больному месту, сделал язвительное замечание в мой адрес, и я словно взбесилась. И начала яростно с ним спорить. Переходила от одного дела к другому, щелкала их как орешки — все в поддержку нашей позиции — и просто уничтожила этого парня. Я забыла о страхе, была целиком сосредоточена на том, чтобы доказать свою правоту. Ну и мои десять минут пролетели как один миг, и когда я села, то увидела: все на меня смотрят. А мой преподаватель наклонился и прошептал мне на ухо всего одно слово — «блестяще». Словом, это был один из лучших моментов в моей студенческой жизни, никогда его не забуду. Впрочем, речь теперь не об этом. Я очень хотела бы заняться делом Тейтов, от начала и до конца, довести его до Верховного суда штата Виргиния, представить все устные аргументы, выставить полными дураками и подлецами юристов из «Стрейхорн коул». И выиграть это дело ради Лайзы Тейт.

— Тогда вперед, девочка. Оно твое.

— И все это займет полтора года?

— Ну, примерно так. Но ты вроде бы говорила еще о чем-то?

— А еще я просто хочу закончить дела, которые сейчас у меня на руках. Ну и взять несколько новых, по мере их поступления, и постараться помочь нашим клиентам. Ну и еще очень хотелось бы при этом проводить больше времени в зале суда.

— У тебя хорошая интуиция, Саманта. И талант. Это очевидно.

— Спасибо, Мэтги. Ты очень добра. Ни за что больше не позволю типам, подобным Тренту Фуллеру, унижать и оскорблять меня. Я требую уважения, а его можно добиться только одним способом — заработать. И еще хотелось бы, чтобы, когда я входила в зал заседаний, все парни замирали бы, напрягались и обращали внимание не на мою задницу, а на то, что я говорю.

— Боже мой! Да мы, я вижу, прошли долгий путь.

— Да, прошли. Теперь что касается интернатуры. Если я пробуду здесь еще года два, мне нужна хоть какая-то зарплата. Пусть небольшая, но чтобы было на что жить.

— Я уже думала об этом. Нет, конечно, с тем парнем из Нью-Йорка нам не тягаться, но думаю, что сможем назначить вполне приличную для провинциальной Виргинии зарплату. Мы с Аннет получаем по сорок тысяч в год, и это потолок. Центр может платить тебе двадцать. Поскольку ты берешься за апелляцию по делу Тейтов, могу ходатайствовать перед судом о выделении тебе еще двадцати тысяч из средств Донована. Ну, что скажешь?

— Получается сорок, и это может вызвать кое у кого недовольство.

— У Аннет?

— Да. Пусть будет тридцать девять.

— Что ж, тридцать девять мы можем себе позволить. Договорились. Мэтти протянула руку через стол, Саманта пожала ее. Потом взяла сообщение от Энди и бросила:

— А теперь пора избавиться от этого назойливого придурка.