Книга Перекрестья - Фрэнсис Пол Вилсон

— Работаю над некоторыми эскизами, но... почему бы и нет? Встречай меня... давай прикинем... как насчет «Претории» на Грин-стрит?

Это в Сохо. Надо поторопиться.

— Выезжаю.

8

— А теперь объясни мне, дорогуша, почему из всех людей именно ты захотел выглядеть как голубой? Надеюсь, ты не перешел на другую сторону улицы?

В Престоне Лебе роста было шесть футов и один дюйм, он был хрупкого телосложения, и у него были длинные черные вьющиеся волосы — в давние времена они были прямыми, — которые обрамляли его красивое лицо. На нем был чистый и аккуратный пушистый светло-голубой свитер с короткими рукавами и слаксы кремового цвета. Картину дополняла черная наплечная сумка из крокодиловой кожи.

Они только что вошли в «Преторию», магазин мужской одежды с потолком в двадцать футов и почти такими же окнами. Тусклый полуденный свет, который просачивался сквозь них, тут же терялся в ярком флуоресцентном сиянии светильников. Все здесь было ослепительно белым, кроме содержимого вешалок и полок с одеждой.

Джек покачал головой:

— Нет. Я по-прежнему предпочитаю женщин. Я не желаю смахивать на озабоченного гомика. Скорее на человека, который... ну, скажем, на пару дюймов сменил окраску.

— Не сомневаюсь, что тебе известно — пара дюймов может полностью изменить мир.

Джек прикрыл глаза и замотал головой:

— Престон...

— Знаю, о чем ты думаешь, Джек. Что по сравнению со мной прежним я веду себя просто возмутительно, выдаю какие-то банальности. Что ж, ты прав. Именно так я себя и веду. Сознательно. И знаешь почему? Потому что мне это нравится. Мне — это — нравится. Это мой способ показывать нос всем этим высокомерным гетеросексуалам, что расхаживают по земле. И знаешь что? Моим клиентам это тоже нравится. Они считают, что гей, который позволяет себе так воспламеняться, должен быть великим фантазером в душе. Так что уж позволь мне дурачиться, ладно? Жизнь должна проходить весело. Хотя вижу, что у тебя радостей не так уж и много.

Джек вздохнул. Престон был прав.

— Можешь так считать. А скоро их будет еще меньше. Я должен встретиться с неким слизняком, который ожидает неприятностей от любого незнакомца. И я хочу — как бы это поточнее выразиться, — чтобы он расслабился, обрел спокойствие.

Прес подбоченился:

— И ты считаешь, что, если он тебя примет за голубого, не будет бояться ничего иного?

— Прямо в рифму. Да, именно в этом направлении у меня и работают мозги.

— И ты уже все продумал, не так ли?

— О да.

Прес мог быть фантазером в душе и производить впечатление легковесного болтуна, но Джек тренировался с ним и знал, что у него молниеносная реакция, а как он работает с нунчаками, просто не поддается описанию.

— Ладно. — Прес хлопнул в ладоши и осмотрелся. — Что ж, приступим. — Он показал направо. — С этого. С рубашек. Всегда лучше начинать с них.

Джек проследовал за ним к вешалке и стал свидетелем того, с каким удовольствием Прес перебирает радужное тряпичное разноцветье. Остановившись, он вытащил одну, бирюзовую.

— Посмотри на нее. Ну не восхитительно ли?

— А что это за штуки на груди сверху донизу? Словно кто-то развесил спагетти.

— Это вышивка, милый. Она всегда красиво смотрится.

— Вот уж никогда не рассматривал одежду с этой точки зрения.

— Ну, ты никогда не переменишься: по делу, по делу, и только по делу. А одежда должна выражать внутреннюю сущность.

Джек раскинул руки:

— И что же моя одежда говорит о моей внутренней сущности?

— Ты в самом деле хочешь это узнать? Пойми, у меня нет желания обижать твои чувства... или что там у тебя есть.

— Не беспокойся. У тебя это не получится.

— Что ж, ладно. То, как ты одеваешься, говорит, будто... будто у тебя вообще нет внутреннего мира.

Джек позволил себе улыбнуться:

— Здорово.

— Как ты можешь так говорить — здорово! Это отнюдь не комплимент. Я-то сказал из лучших побуждений, но кое-кто — считая и меня — счел бы это оскорблением.

— Пусть тебя это не беспокоит. Я и хочу выглядеть незаметным. Словно вместо меня — пустое место.

— Джек, дорогой мой человек, ты же знаешь, что ты очень странная личность. Именно это я и хочу сказать — очень, очень странная.

— Так мне и говорили.

Он протянул Джеку рубашку:

— О'кей. Возьмем ее как вариант. Я подберу кое-что еще и...

Он посмотрел на волосы Джека.

— Что-то не так?

— Ты имеешь в виду свою внешность? Все не так. Но особенно прическа. — Он извлек из сумки телефон и нажал кнопку. — Кристоф? Ты мне нужен, малыш... Нет, не для меня. Для друга... я знаю, что ты занят... — посмотрев на Джека, он закатил глаза, давая понять, что ему стоит вести эту болтовню, — но тебе все же придется им заняться. Это спешно... Я никогда не преувеличиваю! — Снова быстрый взгляд на волосы Джека. — Ты все поймешь, когда увидишь сам... О'кей, мы будем через полчаса.

— Кто этот Кристоф?

— Он занимается моей головой.

— То есть ты вызываешь к себе парикмахера?

— Он не парикмахер. — Прес потянул прядь своих курчавых волос. — Неужто я выгляжу так, словно хожу к парикмахеру? Кристоф — артист, художник. Он работает с волосами как архитектор. Он согласился принять тебя только в виде личного одолжения мне.

— У меня не так много времени, Прес. Мне еще надо подготовиться к встрече...

— Кристоф и не сможет уделить тебе много времени. Воскресенье — самый напряженный для него день. Но я понимаю. — Он снова стал рыться в рубашках. — Подойди-ка. Не будем терять ни минуты.

9

Ричи сидел за столом в офисе, изучая сегодняшний гороскоп. Утром у него голова шла кругом, и он не успел купить газету. Но не забыл о ней и сейчас с неподдельным удивлением смотрел в строчки. Он читал и перечитывал их и не видел ни малейшего повода сомневаться в правильности своего решения встретиться с Горси.

Первыми на глаза попались Близнецы.

Блестящих финансовых горизонтов удастся достичь лишь при помощи тщательного планирования. Старайтесь, чтобы ваша деятельность выглядела свежо и необычно. Не теряйте энтузиазма в вашем сегодняшнем положении, что пойдет вам только на пользу.

Можно ли сказать яснее и откровеннее?

И теперь Рак.

Разговоры, которые вы ведете, укрепят ваше финансовое положение. Неослабно концентрируйтесь на вашем искусстве общения.