Книга Мой спаситель - Глиннис Кемпбелл

— Не мог? — Она коротко рассмеялась. — Конечно, не мог.

— Разве что он распорядился вычистить ее.

Распорядился вычистить ее? Вычистить темницу? Кто-то из них определенно сошел с ума.

— Понятно, — отозвалась она, ничего не понимая.

— Он не любит, когда кто-либо страдает, даже узники, — объяснил сэр Гарт.

Это было похоже на Дункана.

— Да и вообще темница в основном пустует, — закончил он.

— Ага. — Она улыбнулась. — Если вы увидите Дункана, не будете ли вы так любезны передать ему, что я ищу его, сэр?

— Конечно, — кивнув, ответил он. — Естественно, он будет на ужине.

— Естественно, — согласилась она.

— Тогда я буду иметь честь увидеться с вами снова, миледи, — пробормотал он и оставил ее продолжать поиски.

Ужин сам по себе был достаточным развлечением для Лине, которое омрачал только тот факт, что она не нашла Дункана. Огонь посреди зала ярко горел, и огромная комната была наполнена смехом, криками, шутками и руганью, что так отличало ее от исполненных достоинства залов ее фламандского дядюшки. На всех столах горели свечи, и под каждой тарелкой лежала салфетка. Дети бегом разыскивали свои места на скамьях, а в углу зала гончие обгладывали кости, ожидая дополнительных подачек.

Лине сидела за главным столом на почетном месте рядом с леди Алисой. Она не понимала, почему ей оказана такая честь, но не собиралась оспаривать ее. Место рядом с ней пустовало, а дальше сидели сэр Гарт де Ваэр, камеристка и стражник, которого она помнила с прежних времен и который буквально приклеился, как мох к камню, к черноволосой женщине, сидевшей возле него.

Она задумалась, а кто же из них были другими сыновьями де Ваэров. Она уже наклонилась к леди Алисе, чтобы спросить ее об этом, когда заметила ее мужа, сидящего напротив.

У нее округлились глаза.

А когда она увидела, кто сидит за спиной лорда Джеймса, у нее остановилось сердце.

Там был Дункан, но такой, каким она его никогда не видела. Он был чисто выбрит, безукоризненно одет, с тщательно причесанными блестящими волосами. Он был одет в дорогую тунику из серой шерсти, поверх которой красовался плащ из темно-синего бархата, подчеркивающий синеву его глаз, глаз, которые так походили на… глаза его отца, вдруг поняла она.

Дункан наклонился, чтобы поцеловать мать в щеку, а потом обошел ее, чтобы занять место рядом с Лине. Он широко улыбнулся.

— Вы замечательно выглядите, — пробормотал он.

Лине дрожащей рукой потянулась за кубком с вином и неловко отпила. Она отчаянно пыталась вспомнить те глупости, которые она наговорила лорду Джеймсу, отцу Дункана. Она сделала еще один большой глоток. Разве не она назвала его костюм нелепым?

А что она сказала его матери? Его брату? Внезапно стены комнаты закружились вокруг нее, и ей отчаянно захотелось убежать из-за стола.

Дункан схватил ее за руку и озабоченно всмотрелся в ее лицо.

— Что случилось?

— Вы — сэр Дункан де Ваэр, — произнесла она обвиняющим шепотом.

— Я так и говорил, — ответил он, приподняв брови, — причем неоднократно.

— Вы не артист, — едва дыша, прошептала она. — Вы даже не простолюдин.

— А я никогда этого и не говорил.

Несмотря на восхитительные ароматы жареного мяса, горчицы и свежеиспеченного хлеба, Лине почувствовала, что ее тошнит. Она прижала салфетку к бескровным губам и попыталась дышать ровно. Но все было бесполезно. Это открытие стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.

Глаза ее наполнились слезами унижения. Не говоря ни слова, она с трудом поднялась и бегом выскочила из зала. Но она чувствовала, что взгляды всех членов семьи прикованы к ней.

Дункан последовал за ней через двери большого зала в часовню. Она захлопнула дверь за собой, но он все равно силой ворвался внутрь, нарушив ее уединение.

— Оставьте меня, — вскричала она, отступая вдоль ряда скамеечек, — оставьте меня одну!

Дункан нахмурился. Да что с ней такое? Она должна быть на седьмом небе от счастья. Во всех легендах о несчастной любви, которые он когда-либо слышал, героиня приходила в восторг, узнав, что ее несчастный возлюбленный — на самом деле принц.

Он осторожно закрыл дверь за собой. На побеленных стенах мерцали дюжины свечей, бросая дрожащий свет на Лине, отступившую к центру часовни. Она пыталась прийти в себя.

— Я думал, вы будете рады, — выдохнул он, направляясь к ней.

— Рада? Тому, что из меня сделали дурочку?

— Я никогда не собирался…

— Никогда не собирались? — пронзительно выкрикнула она. — У вас было столько времени, несколько недель, чтобы сказать мне об этом! Когда вы собирались сказать мне?

— А я говорил вам, но вы не верили мне, помните?

Она не нашлась, что ответить.

Он подошел ближе и положил ей руки на плечи, но она вырвалась из его объятий.

— Неужели я была для вас всего лишь трофеем, который вам захотелось завоевать? — всхлипнула она. — Вам надоели женщины при дворе? Вы, благородные господа, очевидно, полагаете, что вам достаточно щелкнуть пальцами, и любая женщина будет у ваших ног просто потому, что вы — те, кто вы есть! Но меня вы не получите, сэр…

— Что? — взорвался Дункан, не веря своим ушам. Это было уже слишком. Она походила на разгоряченного рыцаря, сражающегося со столбом. — Разве вы не понимаете? — требовательно бросил он. — Вот почему я сделал именно то, что сделал!

— Вы лукавый, жестокосердный сукин…

— Не ругайтесь, по крайней мере в часовне!

— Я буду делать так, как мне нравится!

Дункан в отчаянии взъерошил волосы обеими руками. Так он ничего не добьется.

— Вы согласились выйти за меня замуж, помните?

Она молчала, в ее глазах пылала ярость.

— Вы согласились выйти за меня замуж, несмотря на то, что считали меня простолюдином.

Она опустила глаза.

— Признайтесь. Вы хотели выйти за меня замуж. Почему?

Она закусила нижнюю губку. Это был хороший знак. По крайней мере он заставил ее задуматься.

— Было ли это потому, что вы знали, что я — наследник титула де Ваэров, старший сын лорда? — Воздух в часовне был неподвижен, если не считать пылинок, плясавших над огнем свечей. — Было ли это потому, что вы знали, что я богат, и не могли дождаться момента, чтобы наложить руки на это богатство?

— Вы знаете, что это не так, — пробормотала она, опуская глаза.

Дункан вздохнул и потер бровь.

— Раньше, когда женщина признавалась мне в любви, я не мог понять, любила ли она мой титул, или мое богатство, или и то и другое вместе. До этого момента. Наконец-то женщина согласилась выйти за меня замуж, не зная о титуле и богатстве, которыми я владею. — Он взял ее за подбородок, заставляя взглянуть в глаза. — Можете ли вы понять, что это для меня значит?