Книга Давайте, девочки - Евгений Будинас

Зелень холмов укрывала собой быстрых ланей, дикие туры с витыми рогами проносились, черны как смоль, а когда мужчины не возвращались с охоты, глаза женщин светились фиолетовой тенью тоски.

Еще над землей плыли звуки.

Так гудят над лесами ночные пространства в лунный зарев, не давая уснуть.

Так падают ливни.

Так шумят ветвями дубравы, роняя на землю желуди, от которых счастливеют вдовы…

Был день охоты.

Князь устал. Он прилег под луной на высоком холме у слияния двух рек.

Сон его был глубок, но под утро приснилось князю, что склонился над ним огромный железный волк. В свете луны холодном выл он длинно, протяжно, словно плакал по ком-то…

Князь проснулся, когда поутру под холмом проходили цыгане.

Женщины с серьгами в ушах сидели на повозках, они держали на руках цыганят. Мужчины, смуглые и красивые, важно шли позади, покуривая маленькие трубочки, покачивая головой в такт песне, что пели сидящие на повозках.

Князь белел привести к нему старейшего из цыган. И спросил у него, что мог означать такой странный сон. Что-то крикнул мудрый цыган, и подошла к ним смуглянка с глазами яркими как антрацит, и черной косой, спадавшей на высокую грудь.

– Пусть здесь станет замок, – сказала она, – пусть здесь будет построен город. И не будет ему равного по красоте и богатству.

– Л зачем так тревожно воет железный зверь?

– Это значит, что в жертву успеху нужно отдать юную красавицу, нет которой прекрасней. Тогда город не будет знать поражений, а добро и удача никогда не уйдут за его врата, – отвечала гадалка. И потупила взор.

– И кто же она, эта лучшая из прекрасных?

– Та, кто знает судьбу, – она вскинула взгляд и смотрела теперь на него прямо и печально. – Только в память о ней ты и будешь велик… И город твой вознесется, и власть твоя будет всесильной от моря до моря.

На этих ее словах старый цыган вздохнул и, кивнув головой, протянул князю острый кинжал.

Дрогнул князь, побледнев, и испуганно отступил.

Но она пришла ему на помощь.

– Пусти, не надо. Пусть все будет не так, – проронила она спокойно, взяв сверкнувший на солнце кинжал. – Я должна это сделать сама.

На высоком холме люди Князя возвели замок. У подножья вырос город, вырос сразу и был прекрасен, как бывает прекрасна только грусть. Ибо в жертву ему принесла себя юная гадалка, потому и ставшая первой Королевой этого города и этой страны.

В память о том отлили серебряные монеты с ее изображением.

И город и впрямь не знал поражений.

Когда к его стенам приходили враги, воины обнажали мечи, а простолюдины переплавляли на пушки последние медяки. Цыгане продавали серебряные серьги и покупали за них пушки.

И они изгоняли врагов, выигрывая войны…

А в честь побед отливали новые деньги. На серебре чеканили профили новых королев. Потому что проходило время. Год за годом, победа за победой.

Постепенно первых монет становилось все меньше. Они попадались все реже, да и непросто их стало распознать. Чеканка темнела, стиралась, как тускнеет от времени чистое серебро, попадая в карманы торговцев. Ведь даже за красивые деньги покупают башмаки и окорока. Жизнь продолжается, сколь бы ни возвращала нас к прошлому память…

Когда умер последний, кто помнил ту королеву, в город ворвались пришельцы. Они жгли, крушили и грабили, забирая себе все. И нечего было противопоставить злой силе нашествия. Потому что город забыл красоту своей юности, что, конечно, случается, но не проходит безнаказанно.

Тогда старая, как дерево, цыганка, внучка давней гадалки, пришла темной ночью к простому кузнецу и рассказала ему легенду матери своей матери. Она достала обернутую тряпицей монету, протянув ее кузнецу – одну, последнюю монетку с изображением Первой Королевы.

Он выковал щит и на нем ее профиль, он собрал воинов, кузнецов и других ремесленников. И повел за собой. К ним приходило все больше и больше народу, они несли с собой косы, веревки и топоры, а те, у которых ничего не было, шли, до боли сжимая кулаки, и лица их были серьезны, а взгляды строги и высоки. Женщины крушили врагов цветочными горшками, мальчишки швыряли в них камнями, старухи раскалывали их головы ухватами…

А потом они пришли на могилу прекрасной Королевы, чтоб преклонить колена перед маленьким холмиком…

3

Вот, пожалуй и все, что из истории своей Первой Любви он для себя вынес. Всю жизнь от нее удаляясь и пытаясь ее вернуть.

Это последнее, что он написал. Разумеется, не догадываясь об этом. И даже не обставив все должным занудством, как он обычно любил это делать, за что Маленькая его недавно так отругала.

– А гербом города стал щит с изображением железного волка, который, высоко задрав голову, протяжно воет, – сказала по-английски девушка в макси и выключила мегафон.

Рыжюкас вдруг забеспокоился. Он вспомнил, что так и не выбрался в Кафедральный собор, где сговорился с экскурсоводом, что она принесет ему старую книжку про всех святых. Его в конце концов заинтересовало, что за фигуру с крестом воздвигли на соборе, едва вернув его Церкви.

Книжка книжкой, но ведь можно и просто спросить. Сейчас эта девушка уйдет, а когда еще представится такой случай, он совсем не знал. Рыжюкас был бы кем-то иным, не высунься он, стремительно перегнувшись через подоконник и едва успев запахнуть больничный халат.

– Sorry? Девушка, вы меня простите, пожалуйста, я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы задержаться на одну секунду, я понимаю, как нелепо это выглядит со стороны, но…

Как и всякий человек, стремящийся любой ценой не выглядеть сумасшедшим Рыжюкас многословил, забыв, что именно эти мучительные старания и выдают ненормальных.

– Простите меня великодушно, видите ли, но у меня, право, нет иной возможности…

Девушка в макси сначала шарахнулась, но потом, видимо сообразив, что никакого вреда псих в больничном халате, высунувшийся из окна, ей причинить не может, успокоилась. На нищего он не походил, да и не швыряют подаяния на балкон…

– Я вас слушаю, – сказала она по-русски. – Что вам нужно? У вас что-то случилось?

У него случилось. Но не об этом речь.

– Один-единственный вопросик, пусть он не покажется странным… Тем более что я в таком положении…

Девушка в нетерпении переступила с ноги на ногу и поправила на плече ремешок мегафона.

– Вы не скажете, что это за женскую фигуру с крестом они там установили? – Он махнул рукой в сторону центра. – Я имею в виду Кафедральный собор.