Книга Маковое море - Амитав Гош

Охранник посовещался с приятелями и через минуту передал решение:

— Не шумите, поглядим, что скажет субедар.

— Ладно.

Крышка люка захлопнулась, люди возбужденно загомонили:

— …ты снова победила, братаниха…

— …они тебя боятся…

— …что ни скажешь, все исполнят…

Преждевременная радость напугала Дити.

— Ничего еще не ясно, — буркнула она. — Подождем…

Прошло не менее четверти часа, прежде чем люк снова открыли. Сквозь решетку просунулся палец и указал на Дити.

— Эй ты! — сказал тот же голос. — Субедар разрешил тебе выйти и повидаться с девчонкой. Тебе одной.

— Почему одной?

— Потому что новый бунт нам ни к чему. Помнишь, что было у Ганга-Сагара?

Почувствовав руку Калуа, Дити крикнула:

— Одна не пойду, только с мужем!

Вновь последовали совещание и решение:

— Ладно, пусть и он выходит.

Лязгнула решетка; Дити выбралась из трюма, следом за ней Калуа. На палубе стояли три охранника с палками, чалмы затеняли их лица. Грохнули решетка и люк, словно навсегда отрезая Дити и Калуа от спутников. «Может, охранники только того и ждали, чтобы нас разъединить? — подумала Дити. — Может, это ловушка?»

Дурные предчувствия окрепли, когда охранник достал веревку и приказал Калуа вытянуть руки.

— Зачем связывать? — крикнула Дити.

— Чтоб не дергался, пока тебя нет.

— Без него не пойду.

— Желаешь, чтобы тебя отволокли? Как ту девку?

— Иди, — шепнул Калуа, локтем подтолкнув Дити. — Если что, кричи. Я услышу и пробьюсь к тебе.

Дити чуть приподняла накидку, вслед за охранником спускаясь по трапу, что вел к центральной каюте. По сравнению с трюмом, здесь было очень светло; согласуясь с нырками шхуны, лампы под потолком раскачивались, точно маятник, и множили скачущие по переборкам тени, отчего казалось, что пропахшая табаком и потом каюта битком набита людьми. Дити сошла с последней перекладины трапа и ухватилась за поручень, даже сквозь накидку чувствуя буравящие мужские взгляды.

— …вот она…

— … джобхан сабханке хамре кхилаф бхаткават рахле… та, что вечно подстрекает других…

От храбрости Дити не осталось и следа, ноги ее приросли к полу, но охранник буркнул:

— Чего застряла? Шагай.

— Куда ведешь? — спросила Дити.

— К девчонке. Сама ж хотела.

Прикрывая пламя свечи, охранник подтолкнул Дити к другому трапу, и они спустились к кладовым. Трюмная вонь была такой сильной, что Дити пальцами защемила нос.

Охранник остановился перед каким-то чуланом.

— Тебе сюда, — сказал он. — Она там.

— Сюда? — испуганно спросила Дити. — А что это?

— Кладовка, — пробурчал охранник, отпирая дверь.

Ядреный базарный запах чулана перешиб даже трюмную вонь. В кромешной темноте слышался чей-то плач.

— Муния… — позвала Дити.

— Братаниха? — взвился обрадованный голос. — Ты?

— Да. Где ты? Я ничего не вижу.

Муния бросилась к ней на грудь:

— Братаниха… я знала, что ты придешь…

— Дура ты дура! — отстранилась Дити. — Чего ж ты наделала?

— Ничего! Поверь, ничего не было! Он просто помогал мне загнать кур. Те гады подкрались и стали его бить… А потом сбросили на палубу…

— Сама-то как? С тобой ничего не сделали?

— Ерунда, отвесили пару оплеух… Им нужна ты, братаниха…

Вдруг Дити почувствовала, что сзади кто-то стоит, и увидела отблеск свечи. Чей-то низкий грубый голос приказал охраннику:

— Девчонку забери, а эту оставь. Потолкуем с глазу на глаз.

* * *

Мигающее пламя высветило сгрудившиеся на полу мешки с зерном и рисом и увешанные связками чеснока и лука полки, где плотно стояли горшочки со специями и огромные кувшины с маринованным лаймом, перцем и манго. В воздухе плавала белесая пыль, похожая на мучную; когда дверь захлопнулась, всколыхнувшееся марево наградило Дити перчинкой в глазу.

— Ну? — Бхиро Сингх неспешно запер дверь и поставил свечу на мешок с рисом.

Одной рукой Дити придерживала накидку, а другой терла горевший глаз.

— Это еще зачем? — с нарочитым вызовом спросила она. — Что это за уединение?

Огромное брюхо субедара вылезло в проем между рубахой и дхоти, но он, даже не пытаясь прикрыть наготу, лишь снизу подхватил живот руками и ласково покачал, точно взвешивая. Затем поковырял в каньоне пупка и внимательно изучил результаты раскопок.

— Ну? — повторил Бхиро Сингх. — Сколько еще будешь прятаться, мать Кабутри?

Дити поперхнулась и сунула в рот край накидки, сдерживая вскрик.

— Что притихла? Нечего сказать? — Субедар протянул руку к ее сари. — Можешь открыться. Здесь никого. Только мы с тобой.

Сдернув накидку, он взял Дити за подбородок и удовлетворенно кивнул:

— Помню эти серые ведьмачьи глаза. Тебя считали колдуньей, но я всегда говорил: нет, это глаза шлюхи.

Дити безуспешно попыталась отбросить его руку.

— Чего ж ты раньше-то молчал, если понял, что я здесь? — все еще дерзко спросила она.

— А на кой мне позор? — насмешливо скривился Бхиро Сингх. — Чтобы все узнали о такой моей родственнице? О потаскухе, что сбежала с говночистом? О распаленной суке, что опозорила семью, деревню и родичей мужа? За дурака меня держишь? Не забывай, у меня дочери, которых еще надо выдать замуж.

— Ты полегче, — прищурилась Дити. — На палубе ждет мой муж.

— Кто? Вот о нем можешь забыть. Года не пройдет, как этот кусок дерьма сдохнет.

— Ай ка кахат хо? Что ты сказал? — обомлела Дити.

Субедар провел пальцем по ее шее и ущипнул за мочку.

— Разве не знаешь, что я распределяю гирмитов по местам и решаю, кто будет вашим хозяином на Маврикии? Твоего муженька я уже внес в список на северную плантацию. Живым он оттуда не вернется. Можешь мне поверить: говночист, которого ты называешь мужем, все равно что покойник.

— А как со мной?

— С тобой? — Бхиро Сингх улыбнулся и опять погладил ее шею. — На тебя у меня другие виды.

— Какие?

Субедар облизал губы и хрипло спросил:

— А чего хотят от шлюхи?

Он сунул руку Дити за пазуху и зашарил по ее груди.

— Ты что! — Дити оттолкнула его руку. — Совсем стыд потерял!

— Там для меня ничего нового, — ухмыльнулся Бхиро Сингх. — Видал твои буфера.