Книга Заговор призраков - Елена Клемм

Алые ковер и обои расплывались перед глазами, и девушка обрадовалась, заметив чуть поодаль фигуру в черном фраке. Кого-то из придворных послали ее проводить, ведь сама она вовек не найдет отсюда дороги.

– Мисс, – раздался резкий голос, и «с» он произнес как «з».

Агнесс тут же выпрямилась. Нет, рыдать при Альберте она себе не позволит. Много чести.

– Ваше королевское высочество, – хрипловато сказала она.

– Я должен поблагодарить вас за помощь.

– Должны.

– Благодарю, – процедил принц, но в его холодных синих глазах читалось «Пошла прочь, ворожея».

Когда-то его соотечественники составили энциклопедию нечисти, в которой с германской дотошностью разобрали по косточкам все проделки ведьм и столь же методично разработали процедуру допроса, сдобрив ее пытками. А потом, когда ученые разуверились в том, что закон тяготения можно преодолеть с помощью метлы, колдуний все равно ловили, хотя приговаривали уже не к костру, а к плетям и позорному столбу, дабы шарлатанки не смущали суеверные умы.

Дай принцу волю, и он применил бы к ней старинный способ по усмирению ведьм, опробованный на знахарках, повитухах и женщинах, у которых хорошо доились коровы. Жаль, времена не те. Только и остается, что зловеще улыбаться.

Тут Агнесс вспомнила, что тоже думала о принце немало дурного, и почувствовала укол совести. Вместо того чтобы фыркнуть, она присела в глубоком реверансе – принцу приятна почтительность, а с нее не убудет.

– Мой сын… – вдруг начал Альберт.

Вошедшая в сердце иголка заметно увеличилась в диаметре.

– Как чувствует себя принц Уэльский?

– Мальчик изменился. Он уже не выказывает прежнего послушания.

«Господи, ему всего годик, о каком послушании идет речь?» – чуть не вырвалось у Агнесс, но его высочество продолжил:

– Он позволяет себе выходки, которых за ним не наблюдалось прежде. Лягает нянек, когда его пеленают. Бросается едой, хотя о том, что мотовство до добра не доведет, следует помнить в любом возрасте. Кричит так, что у леди Литтлтон делаются мигрени. Вчера вот укусил сестру за локоть.

Говорить и поджимать губы одновременно было неудобно, поэтому рот у него открывался, как у щелкунчика. Речь звучала механически, словно зарождалась не в голосовых связках, а в маленьком органчике, запаянном в грудь.

– Я не узнаю своего сына, – подытожил Альберт.

«Такой уж возраст», – хотела сказать Агнесс, но слова обожгли ей язык.

Снова потянуло запахом горящей серы.

Отблески пламени на стенах церкви. Фрэнсис Дэшвуд берет ребенка на руки. Поглаживает по голове. Один взмах руки, другой. Подушечки полупрозрачных пальцев погружаются чуть ниже, исчезают из вида.

Всего-то на несколько секунд.

– Возвращая нам Берти, Мельбурн завел старую шарманку и вновь приплел к происшествию чудовищ. Моя жена поверила ему. То, что лорд Линден был обманут, и заговор подстроили чудовища, а не Мельбурн со своей кликой, принесло ей немалое облегчение. Я же по-прежнему верю в правоту лорда Линдена. Жаль, что и он в конечном итоге впал в заблуждение. На самом-то деле сражался он не с чудовищами, а с людьми. Хотя даже заблуждение не умаляет благородства его поступка.

– Благородства? – воскликнула Агнесс. – Лорд Линден – не тот человек, которому можно хоть в чем-то довериться! О том, что он предал вас, вы поймете, когда почешете спину и нащупаете кинжал, торчащий между лопатками.

– Об этом не вам судить. Имейте в виду, что только глубоко испорченные девицы завидуют успехам своих братьев. Особы благонравные принимают как должное те привилегии, коими наделены их родственники мужского пола. Но я знаю, что вы были рядом, когда все происходило. Рядом со своим кузеном. Вы все видели. Расскажите, что случилось с моим сыном.

«А ведь можно и рассказать», – мелькнула злая мысль. Махнуть рукавом, чтобы дым с костра заставил его закашляться. Задеть ногой охапку горящего хвороста – послать сноп искр ему в глаза. Выкрикнуть проклятие.

Хватит одного слова, чтобы его высокий, уже лысеющий лоб прорезали морщины, а аккуратно подстриженные усики намокли от слез. Тайна пойманной птицей билась в ее кулаке и клевала пальцы. Разжать кулак – и навсегда лишить принца покоя.

– Мельбурн подпустил в свои россказни мистический туман, но ни в каких чудовищ я не верю. Если бы верил, то решил бы, что моего сына зачаровали. Или что на его месте… der Wechselbalg… подменыш. Но я ни во что такое не верю, вы слышите? Что там произошло на самом деле? Гипноз? Месмеризм? Или… с моим мальчиком жестоко обращались?

Всего одно прикосновение. Одна капля яда, упавшая в поилку с молоком. Частица стародавнего распутства, которую Берти будет нести в себе всю жизнь.

Агнесс облизала пересохшие губы. Они были, как пемза, и больно царапали язык.

– Ничего с ним не произошло. Принц Уэльский проспал решающую схватку, – выдавила она.

По щеке Альберта пробежала судорога. Мягкие завитки бакенбардов всколыхнулись.

– И мой мальчик станет прежним? Таким, каким я его помню? Моим Берти?

Не станет. В его сердечке, крохотном, как у котенка, уже теплится искра Клуба Адского Пламени. Он не подменыш, а гораздо хуже – обычный мальчик, не похожий на своих родителей. От побоев подменыш улетает в трубу, обычным же детям деваться некуда…

– Просто дайте ему время, – устало попросила Агнесс. – И любите его, пожалуйста. Вот так, как сейчас. Не забывайте его любить.

Прежде чем он успел возразить, она накинула на лицо вдовью вуаль, оставшись наедине с собой. Мир стал черным, каким ему и полагалось быть, и аляповатое убранство дворца уже не резало ей глаз. Вслед за лакеем она вышла во внутренний двор, где ее дожидались те самые гвардейцы, которые часом ранее обороняли от нее дворец. А может, и другие – из-за черной кисеи все лица казались смазанными.

4

За ее спиной хлопал королевский штандарт, громко, как простыня на бельевой веревке. Накрапывал дождь. Вуаль покрылась сеточкой мелких капель, и пришлось вновь откинуть ее на тулью. Агнесс попыталась осмотреться, но сразу же оставила это занятие, сочтя его бесполезным. Туман проглатывал даже пальцы на вытянутой руке. Был он грязно-желтым, как вода, в которой варили гороховый пудинг, и насквозь пропах гарью. Прикрывая нос кромкой вуали, Агнесс сделала несколько шагов. Мысок туфли осторожно щупал мостовую. Где-то впереди всхрапнула лошадь, словно подавилась туманом, и девушка поспешила на звук.

Нужно поймать кэб и доехать до ближайшей гостиницы, а уж там попросить горячей воды, потому что от разговоров с королевской четой с нее семь потов сошло. Из-за колючей ткани чесались руки и шея, словно по телу ползали сотни муравьев, а из капора уже начала лезть соломка и колола затылок. Но трауру полагается быть неудобным. Это не шелковые обновки, а нечто, максимально приближенное к власянице.