Книга Медведица, или легенда о Черном Янгаре - Карина Демина

Убить?

То, что было моей сестрой, уже не являлось человеком. Вот только я не умею убивать…

Он помнил, кем был.

Был?

Когда?

Раньше. Уже давно.

Забирался на вершину старого дуба, где ветви были тонкими и прогибались под его тяжестью. Страшновато было, потому как земля казалась далекой, но соколиное гнездо манило с неудержимой силой. Вдруг да птенцы есть?

Есть, конечно, не даром сокола кружат над поместьем, высматривают добычу.

— Янгири, ты опять забрался! — мамин голос доносится снизу. А сама она выглядит такой маленькой, смешной. Платок сполз на плечи, и в маминых волосах блестят росой камушки. — Янгири, ты же можешь упасть, поранится!

И что с того? На нижних ветках не интересно.

И вообще, разве он, Янгири, не наследник? И отец говорит, что он должен быть храбрым. Сильным. Пример всем подавать.

И он, цепляясь за ветки, нарочно выбирая такие, чтобы потоньше, скользит вниз… мама охает и ахает. Обнимает. Целует, не обращая внимания на его недовольство.

Он взрослый уже!

…мамины руки такие горячие.

…а холодно как. Постоянно почти холодно. И холод этот с ума сводит.

— Очнись, — говорит кто-то и, вцепившись в плечо, трясет. Янгар спит и прекрасно осознает, что находится во сне. И человека на самом деле нет, но… он есть.

Знакомый… смутно так… у него круглое лицо и голова налысо обрита. Сам он чудовищно толст, и старая хламида не скрывает необъятного тела…

— Ну же, малыш, ты можешь.

Что?

— Ты должен бежать.

Янгар почти вспомнил, как зовут этого человека. Но та, что стоит за его спиной, коснулась шеи. У нее очень холодные пальцы, и прикосновения неприятны. Но Янгару нравится смотреть в ее глаза, темно-синие, глубокие, как омут.

Эти глаза пробираются и в сны.

— Видишь, теперь он мой, — говорит та, что прячется за его спиной. — И останется моим.

Ее смех острый, как осколки стекла.

Синие и желтые в горсти.

Янгар высыпает их на пол и пытается собрать. Что?

Желтый ковер… ступать нельзя, потому как ковер стоит дорого, куда дороже, чем Янгу. И хозяин разозлится, если раб испортит столь ценную вещь. Ноги Янгу грязны и грязь эта прочно въелась в кожу.

Хозяин сидит у окна и, устремив мечтательный взор на решетку, щекочет губы тонкой кистью. Он задумчив и сосредоточен. На коленях его лежит доска с драгоценной инкрустацией, и тонкий лист папируса ждет прикосновения кисти. Но нужные слова не идут на ум. И хозяин хмурится.

А Янгу ждет.

Он — глупый раб, который должен отнести еще ненаписанное послание.

Время…

…рядом с Янгу столик, отделанный пластинами из слоновой кости. А на столике — клепсидра. Падают капли воды, отсчитывают время.

Клепсидра стоит на самом краю.

И Янгу переступает с ноги на ногу. Осторожно. Медленно. Стараясь не привлекать к себе внимания. Хозяин вздыхает. А Янгу оказывается чуть ближе к столику.

…и еще ближе.

…и снова…

Когда хозяин, все ж решившись, касается волоском кисти чернильной глади, Янгар добирается до столика. Он касается клепсидры острым локтем, словно невзначай, и та качается.

— Что ты там делаешь? — хозяин вдруг поворачивается к Янгу.

— Ничего хозяин.

Незаметный толчок, и клепсидра падает.

Стекло тонкое. Бьется со звоном. Осколки летят и вода, окрашенная синей краской, марает желтизну ковра. Кричит хозяин, лицо его наливается краснотой и, подлетев к Янгу, он хватает за волосы, бьет по лицу…

…сволочь.

— Да я тебя…

Порют старательно, до алого тумана перед глазами. Надо продраться сквозь него, но та, что стоит за спиной Янгара, не позволит ему сбежать.

— Ты мой, понимаешь? — она смотрит прямо в душу. И бездна синих глаз ее пленяет Янгара. — Он мой…

— Только пока ты его держишь.

Этот голос тоже знаком.

И человек с ошейником. Он слишком вызывающе держится для раба. И Янгар помнил причину, когда-то давно помнил… имя тоже. Был бой на краю леса.

Клинки в руке…

…на поясе Янгара больше нет палаша.

…та, что стоит за его спиной, не настолько уверена в собственной власти.

…и значит, от нее можно сбежать?

А глаза у раба синие, только бездны в них нет. Лицо… он похудел и щеки ввалились, а нос сделался крупным, тяжелым. Кажется, его Янгар мог бы назвать другом… он ведь думал о таком? Раньше.

— Ты глуп, Олли, — та, что стоит за спиной Янгара, подходит к рабу и, взяв за цепь, дергает, заставляет наклониться. — Уже недолго осталось. Тебе… остальным… всем…

Ее лицо прекрасно.

Настолько прекрасно, что Янгар не в силах смотреть на него.

Он отворачивается.

— Скажи, кто ты? — спрашивает Олли, разглядывая… хозяйку?

Ее цепь прочна, но… любую цепь можно перерезать.

— Разве ты не помнишь?

— Помню, что когда-то ты была моей сестрой. И человеком. А теперь… кем ты стала?

— Кейне, — отвечает та, что стоит за спиной Янгара. — Хозяйкой Севера. И твоей госпожой… поклонись сам, Олли. Ты же не хочешь, чтобы я заставила тебя поклониться?

И раб, бросив на Янгара странный взгляд, становится на колени.

…под коленями мелкий камень, он впивается в кожу, в мышцы, кажется, до самых до костей доходит. И Янгу кривится от боли, кусает губы, чтобы не заплакать. Он заслужил наказание, разбив драгоценную чашу. Был порот, но порка не убавила дерзости. Янгу снова забылся… и если так пойдет дальше, то на лбу его поставят клеймо, чтобы все видели — вот строптивый раб.

…тень солнечных часов скользит по земле. Так медленно… еще долго стоять и камни, верно, навсегда прирастут к Янгу. А ноги откажут. И тогда он не сможет сбежать.

…беглых рабов ловят с собаками. А вернув хозяевам, клеймят… но Янгу не боится клейма.

Он не раб.

Когда-нибудь он сумеет уйти.

И отыщет дорогу домой.

— Какой же ты упрямый, — ледяные руки той, что стоит за спиной Янгара, ложатся на щеки, сжимают со злостью, словно желая раздавить. — Почему ты не хочешь просто все забыть? Я тебе помогу. Ложись.

Она устраивается на подушках и указывает на место рядом с собой.

— Ложись и закрой глаза.

Пальцы ее плетут сеть из тумана.