Книга Связанные любовью - Розмари Роджерс

Он едва не рассмеялся. Эта прекрасная, отважная, умная женщина оказалась намного лучше той, придуманной герцогини. Но сейчас важнее было сгладить ее сомнения, унять ее боль.

— Потому что любовь к тебе заставила меня думать о будущем, а не цепляться за прошлое.

— Любовь? — недоверчиво спросила она.

Последние лучи заходящего солнца коснулись ее лица, и волосы вспыхнули золотом. Кровь загудела, набирая разгон. Тело напряглось, наливаясь желанием. Как же она прекрасна.

— Знаешь, я долгие годы мучился из-за того, что Эдмонд винит себя в смерти родителей, но при этом не желал замечать собственных призраков. И только когда ты появилась в Мидоуленде и наполнила поместье золотым светом, я понял, в какой темноте жил.

Ее лицо смягчилось.

— Ты скорбел по родителям.

Стефан покачал головой. Он не мог так легко оправдать годы сознательного обмана.

— Я прикрывался обязанностями, чтобы не принимать эту потерю. Они бы расстроились, узнав, что я с собой сделал.

Она погладила его по щеке:

— Нет, не верю. Они гордились бы тобой.

— Но это правда, — не уступал Стефан, прижимаясь к ней. Как же недоставало ему ее ласк. — Ты верно сказала, что Мидоуленд это не просто жилище. Это дом, предназначенный для целой семьи. — Он выдержал паузу. — Нашей семьи.

Она вздрогнула. Напряглась. В глазах забрезжила тень надежды.

— Вы делаете мне предложение, ваша светлость?

— Я предлагаю вам мое имя, мои владения и мое сердце. — Он наклонился и, едва касаясь ее губ, добавил: — Обещаю всегда согревать тебя, независимо от погоды. Обещаю, что у тебя всегда будут книги и тихие вечера. Обещаю, что ты всегда будешь первой в моей жизни. Я люблю тебя. Отныне и вовек.

С губ ее сорвался приглушенный крик, а в следующее мгновение Софья обхватила его за шею и прижалась лицом к его груди.

— И я тебя люблю.

Простые слова, но на него как будто пролился дождь счастья.

— Так ты будешь моей герцогиней?

Короткий порыв счастья сменился приступом паники.

Она отстранилась и посмотрела на него с непроницаемым выражением:

— Ты забыл предложить кое-что еще.

— Да?

— Когда мы были в саду, ты…

— Нет, голубка моя, — застонал Стефан, останавливая ее быстрым поцелуем. — Пожалуйста, не напоминай. Я не могу слышать, что вел себя как последний осел.

Он поднял голову — она смотрела на него с лукавой улыбкой.

— Ты прав. Но я имела в виду другое. Ты предлагал мне в полное пользование твое тело. — Софья запустила руку в его растрепанные волосы. — Или то предложение уже недействительно?

— Боже. — Он облегченно выдохнул. — Пошутишь так еще раз, и я заброшу тебя на плечо и отнесу к ближайшему священнику.

Она плутовски усмехнулась:

— Ты не ответил на вопрос.

Повернувшись спиной к зрителям, Стефан стиснул ее бедра и прижал к себе так, что она в полной мере ощутила несокрушимую мощь нарастающего желания.

— Еще доказательства требуются?

Ее щеки вспыхнули румянцем, и Стефан понял, что страдает здесь не он один. Вот и хорошо.

Несправедливо, когда все муки достаются только ему. И уж раз желание есть, может, она и не станет тянуть со свадьбой.

Чем скорее, тем лучше.

— Может быть, когда мы останемся одни…

Ее обещание еще сильнее подогрело аппетит.

— Значит ли это, что ты согласна стать моей женой?

То ли солнце выглянуло из-за туч, то ли ее улыбка озарила лицо?

— А у меня был выбор? — спросила она. И он расхохотался на весь двор:

— Никогда.

Эпилог

Свадьба герцога Хантли и Софьи прошла тихо и скромно в присутствии лишь императора, княгини Марии и Геррика Герхардта.

Другое бракосочетание ожидало их, разумеется, в Суррее — того требовала англиканская церковь, — но никто из присутствующих не сомневался, что уже никакая, самая торжественная церемония не затмит торжественную красоту обряда, во время которого Стефан и Софья обменялись брачными клятвами.

Была ли свете другая пара, соединенная такой же любовью?

Когда все закончилось, свадебный кортеж проследовал к кораблю, которому предстояло доставить счастливых супругов в Англию. Прощание не обошлось без слез, после чего император отбыл в Летний дворец, а княгиня уехала в своей карете.

Геррик, отправившийся домой верхом, остановился, однако, в паре кварталов от пристани. Проклятье. Беспокойство, терзавшее его все утро, не рассеялось вопреки ожиданиям, но только усилилось.

Хотя княгиня Мария и выглядела на церемонии счастливой и веселой, в темных глазах ее засела печаль, которая и терзала теперь старого солдата.

Он знал, что не успокоится, пока не выяснит, что же так тревожит княгиню.

Понимая, что уподобляется докучливой старухе, Геррик сменил маршрут и вскоре подъехал к дому княгини Марии. Встретивший гостя дворецкий провел его в гостиную.

Переступив порог, он увидел, что Мария стоит у растопленного мраморного камина в бледно-голубом платье с серебряными розочками, спускающимися с плеч к низкому вырезу на спине. Выглядела она не по годам молодо, что объясняло непреходящий интерес к ней императора.

При виде гостя в темных глазах ее шевельнулось любопытство.

— Геррик. Проходите.

Он подошел к камину и, прислонившись к полке, сложил руки на груди.

— Прекрасная церемония.

— Да, вы правы. Он прищурился.

— И Софья выглядела чудесно в свадебном наряде. Грустная улыбка тронула ее губы.

— Любая невеста прекрасна, когда любит мужа так, как Софья Стефана.

И снова шепоток беспокойства: что так печалит эту женщину?

Брак дочери? Конечно нет. Да, герцог Хантли скорее англичанин, чем русский, но занимает видное положение и богат. Другая мать на месте Марии была бы счастлива.

— Стефан, похоже, любит ее не меньше.

— Если не больше. Геррик вдруг понял — дело не в разочаровании. Лицо его смягчилось.

— Жалеете, Мария?

— Не себя. — Княгиня рассеянно провела ладонью по лакированной шкатулке. — Я сама выбирала путь и была счастлива, но жалею, что не понимала дочь. Не понимала, что брак по расчету не для нее.

Геррик состроил гримасу. Они все были эгоистами, когда дело касалось этой милой, отзывчивой и послушной девочки. Каждый пользовался ею, заполняя пустоту собственной жизни, и почти ничего не давал взамен.