Книга Красные карлики - Александр Белаш

Десантники экспедиционного корпуса, оставившие на Хэйре часть жизни и друзей, привыкли праздновать день Полного Лика Луны Цветущей, как свой профессиональный праздник. Не в последнюю очередь традиция сложилась из-за того, что в полнолуние Отигеро командование прекращало боевые действия. Мучительно хотелось навести прицел на хорошо заметные костры, у которых плясали толпы врагов, но – себе дороже выйдет. За пальбу по священным пляскам жрицы и царицы немедля объявят тотальную войну, и о кое-как сложившихся правилах ведения военных операций против лайгито можно надолго забыть. Пока не умрут дети, зачатые на празднике в ночь обстрела, не будет ни переговоров, ни перемирий.

О готовящейся чрезвычайной попойке знали во всех локериях. Вывешивались объявления на языке биндерам, которые Джифаренге охотно переводил капитану.

«Союз Ветеранов зовет старых служак на великое локовище! Локнем по-нашему крепкой, пахучей, жгучей и вонючей за всех, кто не вернулся на своих четырёх; вспомним, как ровняли с землёй жаб-людоедов; вспомним славное былое! Тех, кто не забыл трижды проклятую и кроваво-памятную Хэйру, ждут в Штетле, улица Штиблес, локерия „Золь“, 19 флореаля, в 56.00»

По той же улице прошла церемониальная процессия в пух разряженных лайгито: со жрицей, с кадилами, дудками, цимбалами, литаврами, и с заявлением в узорчатом ларце, который несли на шесте двое красных мужчин.

град Купер-Порт

полицейская управа района Штетл

нежно-голубому господину

начальнику и лейтенанту

Люсьену Сен-Грилшльду

Заявление

Просим Вас разрешить 19 флореаля в 56.00 празднование Полнолуния Отигеро, свято чтимого всеми хэйранцами и жизненно необходимого для здоровья, плодородия и плодовитости, всеобщего счастья и успеха во всех начинаниях. Также в ритуале Полнолуния Отигеро нуждаются наши девицы, чтобы избрать себе мужчин и посвятиться.

Да осияет Вас Дэга, пусть из-за Вас дерутся девки, да посчастливится Вам 19 флореаля зачать красивую дочерь.

Руку приложила – Оййоте Лоракилъче, священнослужительница

И это правда – Айхелете Цанцукэ, восьмижды правнучка царицы Джифары, хозяюшка и пилотесса флаера «Орта».

– Отказаться невозможно! – Сияющий Джифаренге вырядился в старый мундир с бряцающими цанцами. – В общем, утром я приду. В случае чего меня принесут.

Нести упившегося Джифаренге предстояло Нуриндех, которая тоже собиралась на локовище, и на лице её читались сумрачные думы.

С воплем вроде «Йо-хо-хо!» грузчик слетел вниз по шесту, за ним сиганула подруга, а затем, после рёва «Берегись, ушибу!» сверху бусинами замелькали прочие ветераны Биндюшника, на лету вслух предчувствуя радость пьянства, тормозя шенкелями и опасно размахивая свободной лапой. Удалые проделки, замышлявшиеся здесь же, на шесте, обещали здорово встряхнуть Штетл.

Форт вернулся к рассмотрению типовых проектов рудников, желая окончательно определиться, где на G-120 расположены гидратиловая заправка и пункт подзарядки флаеров электроэнергией, как вдруг по лестнице – да, не по шесту, не по скобам, а подчёркнуто пешком – на этаж поднялся краснокожий брат-мигрант, чьи волосы были убраны в виде клумбы, и цветов в той клумбе было немеряно. В лапке он нёс цветик-семицветик величиной с собственную голову; толстые цветочные гирлянды-ожерелья почти целиком скрывали его худое туловище, на руках качалось множество браслетов, а с пояска свисал добрый десяток цанц, и хэйранских, и биндских, причём Форт заподозрил, что цанцы отнюдь не игрушечные, а уменьшены до размеров кулака неким дикарским способом. Наряд дополняла пара похожих на мечи широких кинжалов в кожаных ножнах. От него слегка веяло радиацией в К-диапазоне. Точно, керилен лижут.

– Пойдём, Фортунат, тебя требует женщина! – возгласил Кайчеке. Ибо малыш с клумбой на голове был именно Кайчеке, хотя опознать его было сложно.

– Не понял, – честно ответил Форт. – Женщина и я – понятия несовместимые.

– Пойдём! Твоя неживая прохладность – не помеха, чтобы явиться. Если женщина зовёт, ты должен прийти даже мёртвый.

– Пожалуй. Но никак не соображу, с чего я понадобился твоей жене. У вас вроде праздник…

– Да, праздник; ты на него зван. Не о жене веду я речь. Та, кто зовёт, тоже женской породы. Она безгрешная и девственная неженатка.

– Час от часу не легче. Руна, что ли?..

– Воистину. – Кайчеке, как мог, старался быть велеречивым и высокопарным. Или это день такой, что принято выражаться одним высоким штилем? – Не робей! Даже усопшим выпадает день и час, когда их бурит страсть.

– Обуревает, – поправил Форт, недоумевая, зачем Руна выбрала столь беспокойный денёк для встречи. Нашла что-то новенькое и важное о руднике? В любом случае зря она звать не станет; надо пойти.

– Да. Как знать – вдруг она обурела по тебе?

Заглянул Махтур, приятель неряхи Ахтаван – он не прошёл кровавую баню Хэйры и негативно относился к беснованию отставной солдатни, помешанной на воспоминаниях о прежнем месте службы и справляющей вражеский праздник. Вид лайгито с мечами и цанцами у пояса его не обрадовал.

– Эких ты. Артон, гостей принимаешь. Лучше б ты с ним встречался не здесь. Вряд ли тебе понравилось бы, носи он цанцы твоих одновидцев.

– Смотря каких одновидцев. Кое-чьи цанцы я бы сам охотно поносил, хотя не по душе мне процедура их добычи.

– И попроси его не задерживаться. То, что патриоты унеслись на локовище, не значит, что тут ни одного не осталось.

Кайчеке не по-людски вывернул голову и смерил Махтура бесчувственным взглядом.

– Их не позорит факт, что я их ношу. Они были храбрые воины, я почитаю их славные цанцы и горжусь ими. Я никогда их не продам. Продают лишь цанцы безнравственных скотов, осквернивших святые заповеди. Из цанц бешеных ублюдков жрицы сеют порошок проклятия…

– В общем, Артон, я тебя предупредил. Мой совет – проводи гостя лично, а то мало ли что может случиться. Против тебя я ничего не имею, не думай. Речь идёт о спокойствии в доме.

Подчёркнутая осторожность Махтура была объяснима. Он-то видел, как этот уступавший ему ростом эйджи в несколько секунд разметал троих биндэйю, из спокойного прохожего превратившись в мелькающую тень – невесомое тело и четыре разящих рычага. Совсем не хотелось вновь увидеть этот аттракцион. Но стерпеть жабу, увешанную головами соплеменников!..

– Нет проблем, Махтур. Кайчеке, идём вместе.

Зеваки завистливым стоном и гомоном недовольства провожали полицейский бронеавтомобиль, с трудом продвигавшийся по тесной Анфур. Везут! Привезли! Сейчас выгрузят! Жрица Оййоте вышла встречать броневик со свитой из девушек, одетых в венцы из перьев и чешуйчатые юбочки; двадцать юношей и мужей с кинжалами оберегали своих повелительниц и возлюбленных. Фургон-сейф открылся, полицейские выстроились коридором, держа оружие наготове, и Люсьен Сен-Гримальд вынес опечатанный сосуд с сухим асаэ, до этого дня хранившийся в подземном этаже банка.