Книга Письмо Россетти - Кристи Филипс

– Расскажи, что за слухи.

– Началось настоящее бегство из города. Таверны и бордели опустели, наемники уходят целыми толпами. Проверяются все иностранцы и те, кто хоть как-то мог быть связан с маркизом. А еще кто-то говорил, что вода в канале Сирот стала красной от крови и что там плавают тела тех, с кем успели расправиться.

– А виконт?

– О нем ни слуху ни духу.

– Вот что, Бьянка. Я знаю, ты всегда любила Паоло. Но как думаешь, может, это он выдал нас маркизу? Как иначе можно объяснить то, что произошло в доме Джованны? Я чувствую, он как-то связан с Бедмаром.

– Паоло? – Бьянка недоверчиво приподняла брови. – Паоло ни за что бы так не поступил, он настоящий венецианец. Он ни за что бы не стал больше работать на посла. – На добром круглом лице служанки возникло жалостливое выражение. – Неужто вы ничего не замечали, госпожа? Ведь Паоло влюблен в вас до безумия. Да он скорее умер бы, чем предал вас. И наверняка тоже оказался бы сейчас в темнице, если б я не заставила его уйти со мной. Напомнила, что вам может понадобиться его помощь, раз Нико больше нет.

Охранник подошел и, башней нависая над Бьянкой, объявил, что время свидания истекло и ей пора уходить. Бьянка сунула ему монетку.

– Еще пять минут, договорились? – спросила она. Охранник кивнул и отошел. – Без свидетелей, – добавила она.

Гигант вернулся на свой пост в конце коридора.

– Ты должна поговорить с сенатором Вальером и епископом, – прошептала Алессандра. – Расскажешь им, где я теперь и что сенатор Сильвио угрожает мне… – Она осеклась и продолжать не стала, не хотелось еще больше огорчать Бьянку. – Ну, просто скажешь, что сенатор Сильвио мне угрожает. Попроси их вступиться, похлопотать за меня. Сделаешь?

– Непременно, госпожа, обязательно! Сейчас же туда и пойду.

– Когда вернешься домой, загляни ко мне в комнату. Там за раскрашенным сундуком найдешь тайник, где я держу деньги. Возьми сколько надо, чтобы устроить Нико хорошие похороны.

Тут Бьянка разрыдалась.

– Перестань, не мучай себя, – сказала Алессандра. – Все как-нибудь образуется.

Охранник снова подошел к Бьянке и увел ее. Алессандра еще долго стояла у зарешеченной двери, слушая удаляющиеся шаги. Она от души надеялась, что последние ее слова хоть немного подбодрили служанку. Сама же не слишком верила в них.

– Ну и глупцом же я был.

Сенатор Сильвио стоял у дверей ее камеры, маленький фонарик высвечивал лишь его силуэт. На секунду Алессандре показалось: он признает, что сделал ошибку, заключив ее в темницу, и теперь извиняется. Но когда она поднялась и приблизилась к двери, сразу поняла, что надежды эти несбыточны. В глазах сенатора под тяжелыми веками читался гнев и крайнее отвращение. И Алессандра тоже почувствовала невыразимое отвращение к этому человеку, как и во время первой их встречи. С этим типом ни за что не договориться. От него веяло смертью, и, несмотря на то что пахло от него ладаном, этот запах не мог замаскировать вонючее его дыхание, вонь разложения.

Он кивнул охраннику.

– Увести ее.

Увести? Но куда?… В Судную камеру шнура, где приговаривают к повешению?…

Дверь со скрипом отворилась, охранник ухватил ее за плечо и вытолкнул из камеры. И потащил по погруженным в полумрак коридорам, вдоль которых тянулись зарешеченные клетки, где стонали и шевелились заключенные. Но вот они свернули за угол, и охранник подвел ее к камере в самом конце. Отпер железную дверь, втолкнул ее внутрь, с лязгом вновь запер дверь на замок.

В камере царила полная тьма. В углу кто-то зашевелился. Алессандра отпрянула к двери. Движение и шорох продолжались, понемногу она успокоилась. Это всего лишь человек. Глаза привыкли к темноте, и теперь она видела – в углу мужчина. Он лежал на узкой койке, отвернувшись лицом к стене. Затем со стоном он перевернулся на другой бок, и Алессандра узнала в нем Антонио.

– Господи Иисусе, – с ужасом прошептала она.

Его лицо походило на кровавую кашу, левый глаз заплыл, на нижней губе корка запекшейся крови, вдоль щеки тянулся глубокий порез. Она бросилась к нему.

– Господи, что же это они с тобой сделали?

После паузы он ответил хриплым шепотом:

– Сам толком не знаю. – Похоже, даже говорить ему было больно. – Потерял счет пинкам и ударам.

– Сесть сможешь?

– Разве что с твоей помощью.

Она помогла ему приподняться на койке, он привалился спиной к стене.

– Думаю, несколько ребер сломаны.

– Что еще?

– Еще запястье. – Лоб его покрывали мелкие капельки пота. – Подай воды, будь добра.

Она окунула руки в ведро, стоявшее рядом с дверью, сложила ладони лодочкой, поднесла ко рту Антонио.

– Что произошло в доме Джованны?

– Нас ждала засада. Сразу несколько человек. Очевидно, следили за нами от самой таверны и устроили в доме твоей кузины ловушку. Убили Нико.

– Знаю, мы его нашли. Это были люди Бедмара?

– Нет, венецианцы. Маркиз сказал правду, он действительно уехал из города. Думаю, время его пребывания в Венеции подошло к концу. Скорее, чем он ожидал. Мне казалось, для тебя это благо… хотя тот факт, что ты здесь, говорит о том, что события приняли скверный оборот. Что случилось?

– Меня тоже схватили. В доме Джованны.

– Ты в порядке? Цела, не ранена? Тебя не били? – встревоженно спросил он и повернул голову, чтобы разглядеть ее здоровым глазом.

– Все хорошо.

– Мне так жаль Нико. Он сражался храбро, как лев. Я бы погиб, если б не он. А мне удалось бежать, но я снова столкнулся с одним из тех людей. Пришлось его прикончить. После этого я вернулся в дом твоей кузины. Ждал там, потом пошел к Риальто, подумал, что, может, тебе удалось нанять баржу. Там меня и схватили. Только втроем они смогли затащить меня сюда. – Он слабо улыбнулся, и лицо его сразу же исказила гримаса боли.

– Скажи мне, – шепотом начала Алессандра, – прошлой ночью… ты сжег письмо. Зачем?

– Чтобы защитить тебя, зачем же еще. Бедмар хотел твоей смерти. Как, думаешь, он бы поступил, узнав, что ты выдала его венецианским властям? Боюсь, что он не успокоился бы, пока не отомстил.

Тут оба они умолкли – в коридоре послышались шаги.

– Только не показывай, что я тебе небезразличен, – торопливо прошептал Антонио. – Иначе тебе же будет плохо.

Шаги замерли у двери в камеру, Алессандра уловила знакомый сладковатый запах ладана.

– Ваш любовник испанец, – произнес Сильвио. – Я мог бы сразу догадаться, кого вы так упорно защищаете. – Он повернулся к Алессандре. – Позвольте перемолвиться с вами словечком, синьорина. А от тебя чтоб ни слова, – обратился он к Антонио, – иначе тотчас прикажу отправить тебя на суд, а потом – на виселицу.