Книга Предательство Тристана - Роберт Ладлэм

– Маленькая деревенька в Кузнецком бассейне. Много часов на поезде отсюда. Они называют себя провинциалками, и это их гордость, а не самоуничижение.

– У русских это далеко не всегда можно различить. Но у тебя, по крайней мере, есть надежное место для хранения твоих будущих фамильных ценностей.

– Ты, похоже, вообразил себе пещеру Аладдина. В моей сокровищнице хранится один – один! – подарок от одного определенного поклонника. И все равно моя сокровищница не имеет себе равных по ценности.

– Ну вот, опять. Лана, объясни мне, пожалуйста, что это: гордость или самоуничижение?

– А это имеет значение?

– Можно подумать, что ты хочешь заставить меня ревновать.

– Ничего подобного. Подарок твоей любви для меня ценнее, чем все остальное. – Она привлекла его к себе. – Мой Стива, с нашей первой встречи… то, что ты даровал… это означает для меня намного больше, чем ты думаешь. Даже больше, чем ты можешь себе представить.

– Лана…

Его перебил резкий телефонный звонок. У Светланы вдруг сделалось растерянное выражение лица. Она дала телефону прозвонить несколько раз и лишь потом сняла трубку.

– Алло? Да, это Лана. – Светлана вдруг побледнела. Она слушала, лишь изредка вставляя односложные междометия. Прошло не более минуты, она поблагодарила звонившего и повесила трубку. – Это мой друг Илья, рабочий сцены, – пояснила она. Лана была заметно взволнована и даже, пожалуй, напугана. – У нас с ним есть нечто вроде кода для телефонных разговоров. Илья сказал, что Кундров, мой надзиратель, был сегодня в Большом театре и всех расспрашивал обо мне. И об американце, моем друге.

– Продолжай.

– Но там были и другие. Из НКВД. И все искали тебя. И называли тебя шпионом.

– Да, – стараясь не выдать нервного возбуждения, сказал Меткалф. – Все американцы – шпионы.

– Нет, на этот раз все было не так. У них был приказ разыскать тебя и если удастся, то и арестовать.

– Угрозы, – сказал Меткалф, пытаясь успокоить Светлану. – Пустые угрозы.

– Разве, Стива? А им известно об этом, обо всем этом? – Она взмахнула рукой, в которой держала бумаги, приготовленные для встречи с фон Шюсслером.

– Нет, они об этом не знают.

– Ты не станешь меня обманывать, Стива, да?

Он обнял ее, не в силах продолжать лгать.

– Мне нужно идти, – сказал он. – С минуты на минуту может вернуться твой отец.

28

– Тэд?

– Да.

– Вы узнали мой голос?

Последовала продолжительная пауза.

– Да, похоже, узнал. Адское проклятье! Парень, что происходит? – Тэд Бишоп говорил не обычным громким голосом с развязными интонациями, а тихо и напряженно. Меткалф звонил ему из телефона-автомата, находившегося за несколько кварталов от дома отца Светланы на Петровке. Конечно, служебные обязанности призывали британского журналиста за пределы гостиницы, но на деле он почти все время проводил в «Метрополе».

– Об этом позже, – невежливо прервал его Меткалф. – Мне нужна ваша помощь.

– И вы мне об этом говорите? Да ведь сюда сбежалась вся ХАМЛ.

– Мне нужно, чтобы вы захватили кое-что из моей комнаты. Вы ведь сможете это сделать, правда? Вы же знаете работников гостиницы уже несколько лет; кто-нибудь сможет впустить вас туда.

– Да, я знаю их несколько лет, но это не значит, что они меня очень любят. Сами понимаете: чем меньше знаешь, тем больше почитаешь, и все такое прочее. Но я попробую – вдруг получится.

– Я буду вам очень признателен. Если позволите, я позвоню вам через несколько часов, и мы условимся о месте встречи.

– Кстати, о телефонных звонках. Для вас тут лежит целая куча записок от кого-то. К телефону подозвали меня, когда я шел в ресторан, – на тот случай, если я вас увижу. Некий мистер Дженкинс. Судя по голосу, он был в отчаянии.

«Мистер Дженкинс» было условное имя Хиллиарда.

– Я вас понял, – сказал Меткалф. – Большое спасибо.

– Хорошо… э-э… послушайте, не сваляйте дурака. Не приходите сюда. Вы меня понимаете?

Меткалф повесил трубку и тут же позвонил Хиллиарду в американское посольство. Он представился мистером Робертсом, но даже не успел сказать, что потерял паспорт, как Хиллиард перебил его.

– Иисус Христос! Где вас черти носили? – осведомился Хиллиард негромким дрожащим голосом, в котором угадывались страх и гнев. – Что, черт возьми, вы тут заварили? Вы спалились, вы это понимаете?

– Да.

– Они вышли на охоту, дружище. Вам теперь остается только в лепешку расшибиться, вы меня поняли? – Амос Хиллиард, уроженец Среднего Запада, употребил старое диалектное выражение, но Меткалф его понял. – Вы объявлены в розыск, – продолжал дипломат, – и должны выйти из игры.

У Меткалфа кровь похолодела в жилах. Его «крыша» сгорела, и теперь ему грозит арест или даже немедленная казнь. Ему необходимо выбраться из Москвы и как можно скорее покинуть Советский Союз. Именно такой приказ, понял он, передал ему через Хиллиарда Корки.

– Мне потребуется помощь. – Меткалф имел в виду фальшивые документы, визы, билет на самолет. Всем этим его мог снабдить только Корки.

– Да уж, конечно. Бог добрый, он подаст, но он хочет, чтобы вы пошевеливались живее. Как вчера. Понятно?

– Понятно. – Почтение, с каким Хиллиард говорил о Коркоране, могло бы при иных обстоятельствах очень позабавить. Но не сейчас.

– Что касается меня, то мне что-то захотелось поесть сациви. Примерно через полчаса. – И Хиллиард повесил трубку.

Меткалф поспешно покинул телефонную будку.

Скрипач увидел, как из главного подъезда американского посольства вышел низкорослый лысоватый мужчина в очках. Это был, как он знал, мелкий служащий посольства, третий секретарь. А также, согласно информации, которой он был снабжен, агент американской разведки.

Он направился за американцем; в этот момент ветер переменился, и Скрипач уловил запах «барбасола». Американец недавно побрился и намазал лицо кремом после бритья.

Да, этот человек приведет его к цели. Скрипач нисколько не сомневался в этом.

Пистолет, который Амос Хиллиард спрятал под пиджак, казался ему очень тяжелым. Он не привык носить оружие, не любил его тяжести, и ему ужасно не нравилось то, что предстояло сделать. Но от этого никуда не деться. Корки был неумолим. Его шифрованное послание было совершенно недвусмысленным:

«Меткалф представляет опасность для операции и, следовательно, является угрозой для всего свободного мира. Это печальная необходимость, но его необходимо устранить».

Молодой агент выполнил свое предназначение. Но он «сгорел». Москва кишмя кишит агентами НКВД, черт бы его побрал, и ГРУ, которые вот-вот схватят парня. Они это сделают, и вопрос лишь в том, когда именно. Возможно, Корки не успеет вовремя вытащить Меткалфа. А когда его схватят, то станут допрашивать – так допрашивать, как это умеют делать только русские, – и Меткалф расколется, в этом можно не сомневаться. Они узнают об американской операции, а Корки не мог – не имел права! – этого допустить. Слишком многое поставлено на эту карту. И игра не должна зависеть от превратностей судьбы одного человека.