Книга Темный рай - Тэми Хоуг

— Она — мертвая. Ты — не мертвая, ты — болтушка. Прекрати болтать.

— Но, Дел, нам нужно поговорить. Вы должны рассказать мне…

— Прекрати болтать! — взревел Дел. Резко повернувшись к Мэри, он поднял карабин, прицелился и закричал во все горло: — Прекрати болтать! Прекрати! Я сказал тебе: прекрати!

Мэри ошеломленно отпрянула назад, наткнулась на стойку, и оттуда на пол посыпались консервные банки. Дальше отступать было некуда. Тонкий край стойки впился в спину. Мушка страшного ружья Дела Рафферти уставилась в правую щеку, как раз под глазом. Дел дрожал так, будто стоял в эпицентре землетрясения. Глаза его широко открылись, зрачки расширились, словно два чернильных пятна. Мускулы лица напряглись. Рот криво раскрылся, словно его зацепили невидимым рыболовным крючком.

Лик смерти. Мэри всегда почему-то считала, что смерть ее будет тихой и благообразной, будто подобные вещи можно уложить в логическую схему. Она подумала, успеет ли почувствовать в себе пулю. И еще подумала, будет ли она выглядеть после своей мгновенной смерти так же, как Макдональд Таунсенд. Но выяснять этого не хотелось. В душе у Мэри билась воля к жизни. Мысль лихорадочно работала, ища выход из создавшегося положения.

Господи, Мэрили, если ты спасешься сейчас, тебя убьет Джей Ди!

— Не делайте этого, Дел, — ласково сказала Мэри. Слова ее, казалось, тысячекратно прозвучали в напряженном воздухе. Дел издал горлом звериный рык, мышцы у него на лбу напряглись, и он приготовился спустить крючок. Мэри поборола в себе желание закрыть глаза. Слова легким дыханием слетели с едва шевелившихся губ, — Герой так бы не поступил.

Герой. Слово острым ножом вошло в гудящий мозг. Он может стать героем. Гордостью семьи. Оправдать свое существование. Стрелять или не стрелять? Мысли вихрем кружились в воспаленном мозгу Дела. Руки тряслись, ладони вспотели. Он может покончить с этим. Он может убить ее. Но этим дело не кончится. Смерть не уходит. Дел это знал. Смерть будет охотиться за ним, а Делу придется притворяться, что это не так, и Джею Ди будет стыдно за него.

Мэри наблюдала за внутренней борьбой Дела и видела, как болезненно морщится его лоб, как увлажнились глаза и затряслись губы. Сердце ее разрывалось от жалости, несмотря на то, что ружье было направлено ей в лицо. Рассудок Дела путался. Он так отчаянно хотел поступить правильно, но, казалось, не знает, в чем это «правильно» заключается.

— Вы можете стать героем, Дел, — борясь с собственными слезами, прошептала Мэри. — Помогите мне. Джей Ди будет очень вами гордиться.

Она предлагала Делу все, что он хотел. Для большинства людей это совсем незначительная вещь, но эта незначительная вещь была всем, о чем осмеливался просить Дел. Поступать правильно. Чтобы им гордился Джей Ди. Быть героем семьи, а не мира. Казалось, это совсем маленькая просьба, но все молитвы Дела оставались без ответа.

— Поступите правильно, Дел, — прошептала блондинка. — Опустите ружье.

Она встретила взгляд Дела не мигая, без осуждения, без насмешки. Она была не похожа на ту, другую. Дел это понял. Она просила его о помощи. И еще она хотела, чтобы Дел стал героем. У нее были голубые глаза — спокойные и глубокие. Глаза ангела. Свет этих глаз тронул Дела.

— Если это обман, мэм, — тихо сказал он, отступая и опуская ружье, — я убью вас позже.

Глава 28

Собачий лай, пробившись сквозь пласты сна и сознания, вывел Саманту из пучины беспамятства. Саманта вспомнила о Мошеннике и подумала, беспокоится ли он о ней. Она чувствовала себя виноватой за то, что бросила пса. Чувство вины заставило вновь ощутить усталость, и Саманта снова поплыла куда-то в черную пустоту.

Последовавший за лаем истошный вой окончательно разбудил Саманту, и она открыла глаза. Она все еще находилась в той же хижине и все еще была привязана к кровати. На дворе все еще был день… или опять день. Саманта не знала, как долго она пробыла в забытьи. Тело мучили все те же боли. Привязанные к спинке кровати руки распухли. Запах аммиака и мокрая простыня говорили о том, что, пока Саманта находилась в бессознательном состоянии, ее мочевой пузырь не выдержал.

На дворе послышались неясные голоса, и Саманта попыталась закричать, но кляп плотной пробкой торчал во рту, и невозможно было его вытолкнуть. В душе Саманты всплеснулась надежда. Возможно, голоса принадлежат каким-нибудь бродягам, и они зайдут и спасут ее. Или, быть может, это охотники с собаками? Но охотничий сезон еще не начинался.

Надежда угасла вместе с мыслью о том, что голос мог принадлежать похитителю.

Где-то за изголовьем кровати открылась дверь. Саманта не имела возможности повернуть голову настолько, чтобы увидеть вошедшего. В комнате воцарилась тишина. Мучительно долго тянувшиеся минуты растягивали нервы Саманты в тончайшие ниточки. Голову наполнял гул. Саманта вяло подумала, не послышался ли ей звук открываемой двери и стук ботинок о деревянный пол. Разве можно вообще что-либо расслышать за этим звоном в ушах? И может ли все происходящее быть реальностью? Кому понадобилось похищать Саманту? Она ничего не стоит.

Но стук каблуков по полу возобновился. Ближе. Ближе. Теперь уже прямо за головой. Она попыталась повернуть голову, но так и не смогла увидеть обладателя ботинок, а движение причинило нестерпимую боль.

Потом Саманта почувствовала чье-то дыхание у себя на макушке, и две руки в перчатках, проскользнув между прутьями спинки кровати, обхватили с двух сторон ее лицо; она помертвела от страха. Руки гладили лицо Саманты, большие пальцы ласкали ее щеки и уголки рта, потом скользнули по скулам к горлу. Черная кожа перчаток была холодной и приятной, прикосновение было удивительно чувственным.

— Как тут моя маленькая индейская принцесса? — Низкий голос был почти мужской, исполненный сарказма и скрытого наслаждения.

Шерон!

Саманта содрогнулась. Страх, которому не было названия, сковал ее. Она не знала, на что способна эта женщина. С первой встречи, несмотря на всю свою наивность, Саманта поняла, что Шерон знает вещи, которые Саманта и представить себе не могла, и что она очень опытна в этих вещах. Преодолевая боль, Саманта изогнула шею, пытаясь увидеть свою мучительницу. Шерон прижалась лицом к тонким железным прутьям и улыбнулась.

— Здесь только мы — девочки, принцесса. Никаких мужиков, за которых нам приходится бороться. — Большие пальцы Шерон обхватили горло Саманты и сдавили его, после чего раздался довольный смешок, и руки Шерон скользнули к груди Саманты. — Только мы — девочки, — пробормотала она.

Шерон медленно поднялась и обошла кровать. Одета она была в плотно облегающий высокую фигуру черный комбинезон и темно-коричневую охотничью куртку. Волосы были туго стянуты назад, тонкие губы широкого рта накрашены яркой, кроваво-красной помадой. Шерон извлекла из глубокого кармана куртки тонкий, страшного вида нож. Лезвие его зловеще поблескивало.

Глаза Саманты расширились от ужаса, а все тело покрыла липкая испарина.