Книга Дом плоти - Стюарт Макбрайд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подвал был сильно захламлен: комоды, набитые заплесневелой одеждой; картонные коробки с дешевыми книгами, раздутыми и почерневшими от влаги и времени; сломанная мебель; ржавые велосипеды.
— Черт! — Алек крутанулся, осветив лампой на камере всю эту разруху. — Это что было, крыса?
Логан прошел в середину гниющего хаоса. Хотя сам дом был построен из легкого песчаника, стены в подвале были фундаментальными, каменными. Неудивительно, что мобильный телефон здесь не принимал. Он заглянул в одну из коробок. Миллз и Бун, Кэтрин Куксон, Барбара Картленд…
Алек еще раз в панике подпрыгнул:
— Клянусь, это крысы. Готов поспорить, их тут сотни в подвале… кормятся отходами со скотобойни…
— Ты успокоишься?
Оператор вздрогнул:
— Ты никогда не читал Джеймса Герберта?
Логан снова посветил фонарем на стены:
— Там что, дверь под лестницей?
— Наверное, просто электрощиток или что-нибудь в этом роде. Не могли бы мы уйти отсюда, покуда нас что-нибудь не съело? Пожалуйста. Я ненавижу крыс, мать твою.
— Расскажи им историю про несварение желудка, это их охладит.
Логан пробрался через мусор к двери и открыл ее:
— Мать твою за ногу…
Перед ним был длинный грязный коридор, который тянулся в обе стороны футов на двадцать, не меньше. Пол почти блестел, отполированный долгими годами хождений взад и вперед. Логан покачал дверь. Ни звука. Даже скрипа не слышно.
Алек перелез через стопку разлагающихся коробок и заглянул Логану через плечо:
— Ну что?
В коридоре странно пахло — чем-то навязчиво цветочным, запах сильный, даже с перебором. Освежитель воздуха, а может, ладан, решил Логан и осветил фонарем неровные стены.
— Поднимись по лестнице и позвони Фолдсу. Пускай они с Джекки немедленно идут сюда.
— Это то?
Но Логан уже крался в темноту, говоря себе, что только дойдет до конца с одной стороны, и всё.
Ярдов пятнадцать, и коридор сделал резкий поворот направо. Логан дошел до поворота и осторожно выглянул: небольшой аппендикс, прокопанный в земле, в конце висело одеяло, служащее временной дверью.
Возможно, ничего такого… эти дома стояли здесь десятилетиями. По крайней мере, с 1890-х годов. Это могло быть бомбоубежище или потайное место, чтобы прятать что-то запрещенное… Чем бы это ни было, один он туда не полезет.
Когда за спиной раздался голос, Логан едва не вскрикнул.
— Они идут сюда, — прошептал Алек, держа камеру наготове. — Думаешь, он здесь их держал?
— Узнаем, когда Фолдс и Джекки подойдут.
Алек кивнул, огляделся и спросил:
— Уверен, что не хочешь взглянуть хоть одним глазком?
— Уверен.
— Но вдруг там констебль Мунро? Разве мы не должны, сам знаешь, ее спасать?
— Врываться в незнакомое помещение без поддержки и всякого плана? Ты рехнулся?
Оператор пожевал губам, немного почмокал:
— В фильме «хорошие парни» обязательно сделали бы это. Разве тебе не хочется быть героем? Приехать на большой грязной лошади и спасти даму в беде в самый последний момент?
Логан уставился на него:
— И чтобы меня или тебя в процессе убили? Мы ждем, когда подойдут Фолдс и Джекки, это мое последнее слово.
— Не надо заводиться…
— Шшш… ты слышал?
Женский голос. Приглушенный, с другой стороны занавески.
Мать твою за ногу.
И затем крик, призыв на помощь.
— О, черт… — Логан вытащил перечный баллончик и кинулся за занавеску, в маленькую, низкую комнату: с одной стороны морозильные камеры, с другой…
Он даже не видел, кто его ударил.
Помещение: комната с низким потолком, освещенная тремя лампами дневного света. Стены обшиты досками. Камера резко наклоняется влево, лампы оставляют желтые полосы, пока не начинает действовать автофокус. Сержант Макрай сидит спиной к одной из морозильных камер, голова в крови. Над ним наклонился мужчина, на нем фартук мясника и маска бывшего премьер-министра Маргарет Тэтчер. Человек держит нож у горла сержанта Макрайя.
Голос за кадром:
— О господи…
[Мясник смотрит на сержанта Макрайя, склонив голову набок, затем опускает нож.]
Голос за кадром:
— О господи, о господи, о господи…
[Мясник выпрямляется и смотрит в объектив камеры.]
Голос за кадром:
— О господи…
[Картинка вздрагивает, когда оператор начинает пятиться, потом поворачивается и бежит. Тяжелое дыхание, мат, звук рвущейся ткани, зацепившейся за микрофон.]
Алек бежал изо всех сил. Он был так напуган, что даже не чувствовал себя виноватым за то, что бросил Логана. Он промчался через занавеску, уже задыхаясь, — и почему только он такой неповоротливый жирный урод?
— О господи, о господи, о господи…
Заткнись! Заткнись на хрен и БЕГИ!
Он слышал, как Мясник догоняет его, расстояние между ними становилось все меньше.
— Огосподиогосподиогосподи…
Он упал на колени, пытаясь нащупать ступеньки, пытаясь найти выход, раньше чем…
Дверь под лестницей открылась, впустив желтый свет в захламленный подвал.
Алек закусил губу и старался не вскрикнуть.
Тихо. Ни звука. Даже не дыши.
Что-то коснулось его ноги, Алек сморщился, вглядываясь в темноту. О господи, не допусти, чтобы это была…
Пара черных глазок уставилась на него — когти, зубы, голый розовый хвост…
КРЫСА!
Алек взвизгнул и отпрянул, дрыгая ногой. Гребаные крысы! Господи, гребаные… Кто-то стоял за его спиной.
Огосподиогосподиогосподи…
Алек взглянул в безжизненное резиновое лицо:
— Пожалуйста…
Мясник схватил визжащего и лягающегося Алека за ворот и потащил через дверь в темноту.
Логан со стоном перевернулся на бок, и его вырвало на жесткий земляной пол.
— Как ты? — спросил Фолдс, морща нос от резкого запаха.
Сержант закашлялся, сплюнул едкую слюну и с трудом встал на колени. Джекки помогла ему подняться и теперь поддерживала в стоячем положении. Он чувствовал тепло ее тела.
— О чем ты думал, врываясь сюда один, совсем как герой гребаного «Крепкого орешка»?
Голова у Логана кружилась.
