Книга Проклятый меч - убийцы Средневековые

показалась голова мальчугана с оттопыренными ушами. Мое появление его нисколько не удивило, как будто он ожидал моего прихода. Это впечатление еще больше усилили его слова.

— Еще один, — проворчал он и пристально уставился, пытаясь получше разглядеть меня сквозь пелену плотного снега.

Но если его первые слова меня просто удивили, то последующие повергли в шок и показались совершенно необъяснимыми.

— Хотя не могу сказать, что у вас есть нос.

— Простите?

— Нос. У вас нет носа.

— Может быть, он отвалился на таком холоде, — сказал я, с трудом удерживаясь от сильного искушения ощупать лицо и проверить, на месте ли мой нос. — Это поместье Валенс?

Ушастый парень молча кивнул, продолжая бесцеремонно меня разглядывать. Может, здешние жители приходят сюда каждые четверть часа и подставляют свои носы для инспекции? Если бы я не был столь ошарашен таким отношением, то непременно подумал бы, что этот ушастый парень просто ненормальный или смеется надо мной. Я собрался было пуститься в пространные объяснения, когда он отошел от маленькой двери и исчез. После чего послышался лязг металлического засова, и большие ворота со скрипом отворились, открывая покрытый снегом двор.

Я повел прихрамывающего на одну ногу Раунса сквозь арочные ворота. Справа показалась небольшая распахнутая настежь дверь, из которой доносился запах дыма и готовящейся еды. Только сейчас я вспомнил, что не ел с того момента, как покинул Кембридж. На пороге появился мужчина и схватил за воротник парня, который все еще стоял у ворот, пропуская меня. Затем притянул его к себе и влепил подзатыльник. Тот завизжал, как пес, которому наступили на хвост.

— Дэйви, когда ты научишься уважительно относиться к людям старшего возраста? — спросил он. — Я слышал твою болтовню насчет носа.

Нетрудно было догадаться, что это отец парня. Хватило одного взгляда на такие же оттопыренные, как кувшины, уши. Кипя негодованием, он повернул сына спиной и поднял ногу, чтобы врезать ему под зад. Я без колебаний остановил его жестом. Мужчина удивленно посмотрел на меня, но ногу все-таки опустил. Раунс тревожно дернул головой и зафыркал. Я тоже почувствовал себя не в своей тарелке. Что здесь происходит? Может, это сумасшедший дом, где люди почему-то озабочены носами?

— Оставьте его в покое. Уверяю вас, мальчик не хотел причинить мне никаких неприятностей, — сказал я, размышляя, как теперь поступит этот человек и не найти ли мне благовидный предлог, чтобы убраться отсюда, пока не поздно. Откровенно говоря, если бы снег не усилился, а мой Раунс не повредил ногу, я бы немедленно повернул коня и помчался назад в Кембридж, так и не выполнив свою миссию. И если бы сделал это, то избавил бы себя от неловкости, не говоря уже об опасности.

— Не хотел причинить неприятностей? — сердито переспросил мужчина, глядя на мальчика, который проскользнул в узкую дверь, успев бросить на меня удивленный взгляд. — Вы не знаете его.

— Да, я не знаю его, как, впрочем, вообще никого в этой деревне.

Человек, по-видимому привратник или сторож, посмотрел на меня с нескрываемым подозрением, как будто я знал по крайней мере нескольких обитателей этого дома. Правда, он все же не поинтересовался, зачем я сюда приехал.

— Надо бы посмотреть моего коня, — попросил я. — Кажется, в его копыте застрял небольшой камень.

— Девочка отведет вас на конюшню.

Он крикнул кому-то в глубь комнаты. В ту же секунду на пороге появилась крупная девушка, в которой тоже угадывалось родство с этим человеком, хотя ее лицо, с красными глазками и узким ртом, походило на мордочку поросенка. От нее повеяло кухней и только что приготовленной едой. Она подошла к Раунсу, погладила его по морде и взяла из моих рук поводья.

Не проронив ни слова, девушка повела нас в большое строение квадратной формы, к которому лепились небольшие низкие пристройки. Все здесь выглядело крайне запущенным. Крупные хлопья снега слепили глаза, а ноги промокли от слякоти.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— А как вас зовут? — ответила она вопросом на вопрос.

— Ник Ревилл. Я актер.

— Вы играете дурака?

— Я никогда не играл дурака. Во всяком случае, на сцене.

— Сюда приходят одни дураки.

Разговор прервался, поскольку мы подошли к полуразрушенному зданию, примыкавшему к дому. Девушка громко свистнула, и из развалюхи вышел неуклюжий молодой парень с длинной прядью светлых волос, спадавших на правый глаз, как у лошади. Увидев девушку, он заулыбался во весь рот:

— А, это ты, Мег.

— Эндрю, позаботься об этой лошади.

— Я бы лучше позаботился о тебе.

Мег захихикала.

— У моего коня… — начал я объяснять суть дела, но неуклюжий парень взял Раунса под уздцы и повел в конюшню, загадочно посмотрев через плечо на девушку.

Мег немного поколебалась, потом решительно взмахнула рукой, показывая мне в сторону дома, а сама последовала за ним в конюшню.

Я совершенно растерялся, встретив сначала странного привратника и его детей, а затем этого не менее странного конюха, который не дал себе труда даже посмотреть на меня. А я-то намеревался произвести на них впечатление своей принадлежностью к Королевской труппе. Если все обитатели дома Мэскилла будут обращаться со мной таким образом, на что вообще я могу рассчитывать? А мне прежде всего следовало установить принципиальную пригодность дома для проведения театральной постановки следующим летом. Однако в данный момент главным было все-таки поскорее согреться.

Я повернул к центральному входу с резным крыльцом, которое выглядело последней пристройкой из всего этого комплекса. У меня было подозрение, будто за мной пристально следят, и оно подтвердилось, когда дверь неожиданно распахнулась, едва я приблизился. Однако за ней никого не оказалось. На двери висело кольцо, обмотанное тряпками, так что постучать было практически невозможно. Обычно это делают, предупреждая гостей, что в доме больной человек. Я поднял кольцо, и оно мягко стукнулось о створ. Вскоре послышались шаркающие шаги, дверь отворилась, и на пороге показался грузный мужчина средних лет в серой шапке.

— Входите, — пригласил он слабым голосом.

Неужели это тоже слуга? Непохоже, конечно, но все может быть. Я вошел, и он плотно закрыл за мной дверь. Внутри все было не так, как я себе представлял. Передо мной раскинулась огромная старомодная гостиная с высокими потолками и галереей, куда вела резная лестница. На первый взгляд, да еще с актерской точки зрения, эта комната выглядела вполне прилично. Справа от входа стоял большой обеденный стол, а напротив двери расположилась огромная печь с дымоходом, в которой приятно потрескивали дрова, слабо освещая все пространство гостиной. У домашнего очага, наклонившись к огню, стоял еще один мужчина, а неподалеку на стуле сидела