Книга Христианский мир и эллино-римская цивилизация. Исследования по истории древней Церкви - Алексей Петрович Лебедев

к богам и людям, стали почитать ваше верховное существо».

Сочинение Цельса написано в царствование Марка Аврелия, как это видно из того, что оно отразило на себе стремления этого императора. Марк чуждался строгих и жестоких наказаний, высшим его желанием было отвратить людей от зла и привести к добру. Цельс в своем сочинении выражает подобные же стремления. Так, он не требует истребления и даже наказания для христиан, он желает их обращения, если так можно выразиться, — того, чтобы они возвратились к чувствам, сообразным с преданиями и патриотизмом римлян. Он увещевает их «прийти на помощь императору, помочь изо всех сил своих в его справедливых трудах, бороться за него, носить оружие под его предводительством и, если он прикажет, идти с ним на сражение». Он побуждает их «принять публичные должности ради спасения отечества, ради защиты законов и благочестия». Конечно, это не язык гонителя, врага жестокого, непримиримого, каким изобраают Цельса церковные писатели, начиная с Оригена. Правда, императора Марка Аврелия нередко изображают жестоким гонителем христианства, ему приписывают строгие указы против христиан, но это несправедливо. При Марке были народные гонения, но не было правительственных гонений. Предание, записанное у апологетов и благоприятствующее памяти Марка Аврелия, предание, которое сохранилось до времен Евсевия, история «Громоносного» легиона и апокрифическое письмо Марка Аврелия к сенату — свидетельствуют, что современники ничего не знали о строгих указах Марка против христиан, сведения о которых (указах) в настоящее время стараются извлекать из темных и неопределенных выражений, встречающихся в легендарных актах мученика Симфориана.

Весьма вероятно, что Цельс писал свое сочинение по требованию императора, коего Цельс сопровождал в его путешествии по Востоку. Пелаго полагает, что сочинение написано в течение 177 г., так как именно на этот год падает путешествие Марка Аврелия.

Представим анализ VII главы из книги Пелаго, которая озаглавлена у автора так: «Источники «Книги истины», познания Цельса».

Первое, что бросается в глаза читателю при ознакомлении с фрагментами из сочинения Цельса, сохраненными Оригеном, это необыкновенная, громадная эрудиция, которую встречаем на каждом шагу, неимоверная ученость, которую вводит в дело римский философ, и притом без аффектации, без педантизма. Цельс был знаком со всеми отраслями человеческих знаний. Ориген иронически местами называет его очень ученым, очень образованным и прибавляет, что его ученость есть только суетное хвастовство. Это обыкновенный упрек в устах тех, кто хочет принизить своего противника. Цельс меньше всего может быть назван энциклопедистом в том плохом смысле, какой христианские полемисты соединяли с этим словом. Никогда мы не встречаем у него хвастовства напускной ученостью. Если цитаты из греческих авторов встречаются слишком часто под его пером, если он при каждом случае прибегает к свидетельству и авторитету Лина, Мусея, Орфея, Гомера, Гесиода, Еврипида, Геродота, Пифагора, Ферекида, Гераклита, Эмпедокла, Платона, Анаксарха, Эпиктета, поэтов-комиков, то это потому, что его дух так же был глубоко воспитан на их чтении, как мысль Оригена на чтении Св. Писания. Он основательно знал эту колоссальную литературу, и его память невольно воспроизводила красоты этих творений, когда они имели отношение к предметам, о которых он трактовал. Он почерпал аргументы в религии и нравах народов самых диких и малоизвестных, он знает даже китайцев и имеет сведения о том, что у последних атеизм проник в религию. Видно, что он обладал глубоким знанием восточных и обрядов, и культов; египетские верования были ему хорошо известны, известны до мельчайших подробностей, он знаком был также с персидскими мистериями и божествами северных народов. Тайные знания равно не были для него секретом; при различных случаях в своем сочинении он является очень заинтересованным магией и ложными пророками, считавшими себя вдохновленными от Бога и обладающими сверхъестественной силой. Он изучил естественную историю и был сведущ в музыке. Всей своей эрудицией Цельс пользуется без педантизма, прибегает к ее пособию в случае действительной необходимости.

Еще более должны поражать нас в полемике Цельса те сведения, какие он имел о христианстве. Между тем как языческие философы совершенно смешивали христиан с иудеями, Цельс имел основательные представления о христианах. Он серьезно изучил начала их учения, частности, подробности, развитие учения и ознакомился с многочисленными ересями, которые проникли в Церковь. Чтобы опровергать христианство не с ветра и как-нибудь, а со знанием и проницательностью, он приобретает такие сведения о христианстве, какие только можно было найти в его время и в его положении. Несмотря на все усилия сравняться в многосторонности познаний со своим противником, Ориген вынужден, однако же, сознаться, что Цельс обладает такими сведениями о некоторых христианских ересях, об особенностях учения у христиан, каких самому Оригену не удалось иметь. Ориген при встрече с подобными фактами старается уверить читателя, что это со стороны Цельса наветы, клеветы, но эти его заявления неосновательны. Из показаний Иринея, Тертуллиана, Епифания и других авторов, которые писали о ересях первых веков, видно, что известия, сообщаемые Цельсом и опровергаемые Оригеном, совершенно точны. Когда наш автор говорит, например, о Марцеллине и марцеллинистах, о карпократианах, Марианне, Марфе и пр. сектантах, которых Ориген не знал и известия о которых он считал выдуманными Цельсом, то эти сведения находят себе подтверждение в сочинениях тех древних авторов, какие указаны выше. Здесь следует отметить еще тот факт, что все это были ереси, господствовавшие в Италии. Вот почему их мог не знать Ориген. С другой стороны, близкое знакомство Цельса с этими ересями служит новым доказательством, что он был римлянин и жил в Риме.

Из какого источника Цельс мог почерпать свои сведения о христианстве? Каким образом язычник этого времени так близко мог проникнуть в таинства христианства, что в точности и широте своего знакомства с христианством он превосходит даже позднейших полемистов — язычников Порфирия, Гиерокла, по крайней мере, насколько можем судить о них по тем отрывкам, какие дошли до нас из их сочинений? Для того чтобы найти противника христианства, который обладал бы таким же глубоким знакомством с доктринами, какие он опровергает, мы должны остановиться мыслью на императоре Юлиане, жившем два века спустя после Цельса, Юлиане, который сверх того представляет замечательную аналогию с последним. Но Юлиан сам был христианином; он хорошо знал христианство, потому что воспитан был в его недрах, потому что он исповедовал христианство. Чтобы объяснить близкое знакомство Цельса с христианством, некоторые полагают, что он сначала принадлежал к Церкви, а потом сделался отступником от нее. Но это мнение решительно несправедливо. Если бы Цельс был ренегатом, об этом мог бы узнать Ориген и, узнав, не преминул бы, конечно, сказать об этом в своем сочинении против Цельса;