Книга Жизнь №2 - Anne Dar

Гейлорду было только двадцать лет, а Копполе ещё не исполнилось даже семнадцати. История их потери меня зиждилась на непринятии моей бабки – матери отца – факта появления внучки в столь раннем возрасте её родителей. Она не приняла Копполу, которая разродилась в усадьбе на их ферме в момент, когда Гейлорда не было рядом. Я родилась после полуночи, Коппола держала меня на руках и даже успела один раз покормить своей грудью, но когда после ночи родовых мук она проснулась, меня уже не было рядом. Её свекровь “избавилась” от ребёнка. Отдала меня своей работнице, навсегда уезжающей на юг, с просьбой по пути в Мексику подбросить меня в какой-нибудь приют. Моя бабка заплатила той женщине какую-то сумму за осуществление этой просьбы… Гейлорд прибыл в усадьбу на рассвете, в тот самый момент, когда Коппола обнаружила пропажу младенца. Мать Гейлорда сутки не признавалась, что именно она сделала со мной. В конце концов, она сказала, что ребёнок не пережил ночи, и она похоронила меня… Гейлорд раскопал место, которое ему указала мать, но моего тела не нашел. В итоге эта женщина созналась в том, что́ именно она совершила. Так произошел разрыв Гейлорда с его немногочисленной семьёй: матерью и двумя сёстрами. Взяв Копполу, он отправился на мои поиски, которые в итоге продлились всю его жизнь… Мексиканка, увезшая меня, выехала из страны и пропала без вести – она могла оставить меня в любом приюте по пути на свою родину и вообще где угодно: на железнодорожной станции, в вагоне, на перроне, просто на улице… Она могла просто выбросить меня, так как Гейлорд знал эту женщину, как жестокосердную.

Удивительно, что потеря ребёнка не разбила их пару, но, наоборот, сплотила – у них появилась общая цель, которую они пронесли через всю свою жизнь: цель найти меня.

– Ты – ребёнок, рождённый в сильной любви, – Коппола, сидящая со мной на диване в гостиной дома Уолтеров, вцепилась в моё татуированное предплечье своей иссушенной рукой с такой силой, что казалось, будто она боится потерять меня снова, спустя столько лет… – Мы никогда не переставали искать тебя! Никогда! Даже после того, как у нас родился Рэндольф…

– У меня есть младший брат?!

– Да, один, – у неё в глазах стояли слёзы, которые, кажется, не могли сорваться на её сухие щёки из-за того, что были вызваны слишком глубокой болью. – Я родила Рэндольфа, когда мне было двадцать девять, а Гейлорду уже было тридцать три. Я боялась заводить второго ребёнка, боялась потерять бесценное ещё раз, так что эта идея целиком принадлежала Гейлорду… Замечательная, лучшая идея, которую мы когда-либо реализовывали вместе. К тому времени мы, деревенские выходцы, смогли многого достигнуть вместе – Гейлорду повезло на текстильном поприще, мы стали очень богаты. Для полного счастья нам не хватало только тебя… Но мы ещё были молоды и у нас ещё было время, чтобы попробовать завести хотя бы ещё одного общего ребёнка. В тот промежуток нашей жизни мы оказались достаточно умны и достаточно смелы, чтобы не упустить шанс на повторное родительство. Рэндольф родился любимым, здоровым, долгожданным ребёнком, он пришел в этот мир в безопасности и рос в достатке. Твой брат сгладил наше горе от потери тебя, но, конечно же, его появление не остановило наших попыток разыскать нашу девочку… Сейчас твоему брату уже шестьдесят восемь лет. Он женат на прекрасной женщине, её зовут Джен. У Рэндольфа и Джен долго не было детей: первые восемь лет брака они пытались завести ребёнка, но у них ничего не выходило. Мы с Гейлордом всерьёз думали, что останемся без внуков, но потом Джен родила двух сыновей с разницей в три года. Старшему, Джейсону, сейчас тридцать три, – она взяла со стола свой телефон и продемонстрировала мне изображенную на экране фотографию, сделанную в какой-то солнечной стране. – Рядом с Джейсоном стоит Айн, его жена, а это их сын, мой правнук Китон – ему всего месяц от роду, я еще даже не видела его вживую. А вот это Тодд, второй ребёнок Рэндольфа и Джен, а рядом с ним его жена Эш – у них пока ещё нет детей, но они ещё молоды, ему только тридцать, а ей только двадцать шесть лет… Джейсон появился на свет после долгих попыток его родителей зачать, а Тодд стал полной неожиданностью – Джен заметила наступление беременности только на втором месяце. Это и есть вся наша семья… Но, к сожалению, они живут не здесь, не в США – все они в Испании. Рэндольф открыл в той чудесной стране солнца свой текстильный бизнес, Джейсон и Тодд работают вместе с отцом, их дело процветает, и мы видимся один раз в год: с середины декабря до середины января либо мы к ним приезжаем, либо они к нам, в зависимости от общих возможностей…

– Меня вырастили хорошие люди… – попробовала начать свою историю я, но Коппола вдруг резко прервала меня.

– Нет! Нет, они вовсе не могли быть хорошими!

– Но ты ведь даже ничего не знаешь о них… Райан и Опра Армитидж были чудесными родителями.

– Райан и Опра, так их, значит, звали… – старушечий голос выдавал неприкрытое раздражение.

– Они не виноваты в том, что моя бабушка украла меня у вас… – я вдруг почувствовала острую надобность защитить своих родителей. Вернее, тех, кто вырастил меня…

– Из-за их стараний ты не вернулась к нам уже спустя два дня после того, как тебя украли у нас!

– О чём ты говоришь… – от услышанного в этот момент внутри меня как будто начал разрастаться недобрый холодок.

– Как только мать Гейлорда призналась в том, что она сотворила, мы помчались следом за той женщиной, что забрала тебя у нас. “Приют духовных сестёр в Вермонте” был на пути той женщины, мы были в нём уже в конце третьего дня твоего исчезновения… Нам сказали, что никакого ребёнка им не приносили и не подкидывали.

– Не понимаю…

– Те люди, которые увезли тебя из приюта, которые назвались твоими родителями, подкупили женщину, управляющую приютом…

– Откуда такие мысли?! – холод внутри меня начал обращаться в колючий мороз.

– Эта женщина призналась. Спустя семьдесят лет, находясь на смертном одре, она написала мне с Гейлордом раскаивающееся письмо, от которого, по итогу, не было никакого толка. Она сообщила, что девочку и вправду подбросили к порогу их приюта, и что тебя практически сразу передали паре средних лет, неспособной иметь собственных детей. Эта пара заплатила большие деньги за молчание управляющей приютом,