Книга Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Валерий Викторович Выжутович

спокойно, как бы автоматически: один престарелый вождь «сдал пост», другой, столь же немолодой, «пост принял». Впервые за несколько предыдущих десятилетий власть в СССР сменилась без борьбы внутри правящей верхушки. Впервые — не в результате заговора. Впервые — без арестов, разоблачений, использования вооруженной силы.

Вопрос о преемнике решился в «малом Политбюро» — так в цековском обиходе назывался круг приближенных к Брежневу лиц, в который входили Андропов, Устинов, Громыко, Тихонов, Черненко. После недолгих консультаций они сошлись на кандидатуре Андропова.

Приходу Андропова вдруг обрадовались на Западе.

«Если Брежнев был воспринят на Западе в начале своей карьеры генсека как “умеренный”, то Андропов был представлен как государственный деятель новой школы еще задолго до того, как он стал лидером, — писал известный советский историк и философ Михаил Геллер1. — Штаб Андропова — консультанты в Международном отделе ЦК КПСС, в академических кругах, в аппарате КГБ — работал над созданием “образа” будущего генсека многие годы. Не остались в стороне и некоторые диссиденты, от которых пошли легенды о либерализме Андропова. В конце концов вырисовался облик серьезного, энергичного государственного мужа, достаточно твердого, но способного управлять, не впадая в воинственную риторику и в крайности консервативного экстремизма, умело разбирающегося в хитросплетениях международной политики и мирового коммунистического движения, эксперта по психологии Запада и даже ценителя его культуры. Об этом писала, например, “Вашингтон пост”. Ей вторила “Нью-Йорк тайме”, распространявшая небылицы о высокообразованном вельможе, великолепно владеющем английским языком и проводящем свой досуг за французским коньяком, чтением американских романов и слушанием “Голоса Америки”. Когда же эйфория понемногу спала, выяснилось, что за спиной у “образованного вельможи” Рыбинский техникум водного транспорта, два курса Петрозаводского университета, но зато полный курс Высшей партийной школы при ЦК КПСС, по-английски, однако, не говорит и пластинки Глена Миллера не слушает… Интервенция в Афганистане усилилась. Сахаров не только не был возвращен из ссылки, но изоляция его от внешнего мира еще больше усилилась. Миф об Андропове как о “тайно-либеральном аппаратчике в джинсах” быстро рухнул, не выдержав соприкосновения с действительностью».

Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов, министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, вице-президент США Дж. Буш и государственный секретарь США Дж. Шульц перед началом беседы. 15 ноября 1982. [ТАСС]

Секретарь ЦК КПСС К. У. Черненко выступает на трибуне с докладом «Сверяясь с Лениным, действуя по-ленински». 22 апреля 1981. [ТАСС]

Андропов вступил в должность генсека 10 ноября 1982 года, затем сравнительно быстро (в июне 1983-го) стал также председателем Президиума Верховного Совета СССР. На этих постах он запомнился лишь борьбой за трудовую дисциплину — облавами в кинотеатрах и парикмахерских, где в дневные часы отлавливали «прогульщиков».

Андропов умер 9 февраля 1984 года, пробыв у власти 15 месяцев. Сменивший Андропова Константин Черненко, человек без лица, до избрания генсеком ведал партийной канцелярией, отличался чрезвычайной исполнительностью и никогда не претендовал на первые роли. Как раз именно этим он и устроил тех членов Политбюро, чье мнение было решающим при обсуждении, кто же сменит Андропова.

Требуется усилие, чтобы вспомнить, чем было отмечено правление Черненко. Память подсказывает: поворот северных рек, реформа школы, усиление роли профсоюзов. Ни то, ни другое, ни третье не состоялось — что-то к счастью, а что-то к сожалению. Да и происходило все это ПРИ Черненко, а не БЛАГОДАРЯ или ВОПРЕКИ ему. Единственное, что Константин Устинович мог бы вписать себе в личный актив, так это программный доклад «Актуальные вопросы идеологической и массово-политической работы партии». В нем он подверг разгрому советские рок-группы с репертуаром «сомнительного свойства».

Черненко умер 10 марта 1985 года, пробыв на посту генерального секретаря неполных 13 месяцев.

Этот исторический пробел между брежневской и горбачевской эпохами — отражен ли он как-нибудь в воспоминаниях Байбакова? Нет, там тоже прочерк. Даже его собственное выступление 26 декабря 1983-го на пленуме ЦК с докладом «О Государственном плане экономического и социального развития СССР на 1984 год» — даже оно, хотя бы вскользь, не упомянуто. Видно, считал, что не случилось тогда в жизни страны ничего мало-мальски значимого. А вот в жизни самого Байбакова — случилось: 24 апреля 1983 года умерла Клавдия Андреевна, его жена. Они прожили душа в душу 43 года. Он тяжело перенес ее кончину. Но о трудном для него апрельском дне 1983-го вы ни в одной из написанных им книг не найдете ни строчки. «В Госплане все знали, что у него жена умерла, а он ее очень любил, — рассказывает Яков Уринсон. — Мы думали, что сегодня Байбакова не будет, но нет, он пришел на работу. Я приехал, смотрю — Байбаков идет. У него лифт отдельный был. И вот он идет к своему лифту…»

Даже по такому случаю сталинский нарком не позволил себе уронить слезу на людях.

Картошка требует озона

В Госплане существовал сводный отдел научно-технического планирования. Он курировал разработки и внедрение инноваций. Сам Байбаков еще со времен работы в нефтепроме испытывал интерес к новой технике и передовым технологиям. «Конечно, условия моей работы в нефтяной промышленности и в Госплане были совершенно различны, — признавал он, — в министерстве одна отрасль, а в сфере Госплана — все народное хозяйство, которое приходится изучать с первых шагов, искать в каждой отрасли главное звено, в том числе не забывая и новые технику и технологию, способные обеспечить ускоренное развитие экономики в целом».

За годы руководства Госпланом Байбакову довелось сотрудничать с тремя президентами Академии наук СССР: академиками А. Н. Несмеяновым, М. В. Келдышем и А. П. Александровым. Последний чуть активнее, чем его предшественники, стремился увязывать фундаментальные исследования с потребностями народного хозяйства, и при нем деловые связи Госплана с академией стали прочнее. На проспекте Маркса, 1, заслушивались доклады о деятельности АН СССР и академий союзных республик. Развертывались выставки наиболее крупных научных разработок, представленных действующими моделями оборудования. Одна такая выставка положила начало затяжному конфликту Госплана с Минплодоовощхозом СССР.

Началось с того, что еще в марте 1979 года Госплан СССР принял постановление «О мерах по сокращению потерь и повышению качества сельскохозяйственной продукции». И вот однажды специальную выставку, устроенную в Госплане, посетили члены правительства. У стенда Молдавии они задержались. Иван Устиян, председатель Госплана республики, доложил о внедрении новой агротехники, позволяющей значительно снизить потери. Демонстрировались различные методы борьбы за сохранность продукции. Наибольшее внимание привлек самый простой из них — метод озонирования. При его использовании сроки хранения