Книга Орёл в стае не летает - Анатолий Гаврилович Ильяхов

прозрение: с этого дня жизнь его круто меняет направление. Он будет бороться за своё будущее, какие бы препятствия перед ним судьба ни ставила. Для него ближайшая цель – престол Македонии, даже ценой жизни предателя-отца… Пора действовать безотлагательно и решительно.

Но вначале необходимо помешать свадьбе, но каким образом это можно сделать, Александр не знал…

* * *

После ухода сына мрачные мысли долго не оставляли Филиппа. Намерений всерьёз ссориться с Александром у него не возникало, хотя не всё в характере сына его устраивало. В такие моменты Филипп отмечал у него влияние матери, называл сына «отрыжкой злой эпирянки». Но выбор сделан: Филипп расстаётся с Олимпиадой, а сын обязан смириться с решением отца. Иначе отец примет суровые меры…

Но как поступить с Александром, когда Филипп поведёт войско на Персию? Оставлять в Македонии вместе с матерью опасно. Олимпиада обязательно уговорит любимого сына затеять заговор против бывшего мужа… Какой выход? Убрать обоих? Но как? Выслать из Македонии или убить? Исполнить нетрудно то и другое, зная, что в большинстве своём македоняне не любят гордячку-эпирянку Олимпиаду. Хотят видеть царицей Клеопатру, македонского рода. К тому же при дворе шепчутся, ему доносили верные люди, будто Александр не сын ему…

Свадьба с Клеопатрой состоится, он так решил. Она красива и молода, полная неистраченной женской силы. Он в самом расцвете мужских сил, возрасте «акмэ». Клеопатра родит сына, у царя появится ещё один наследник – будет из кого выбирать. А чтобы брак стал ещё надёжней, он женит Аттала на дочери Пармениона. Пусть оба древних рода оберегают царский престол.

Клеопатре не было пятнадцати лет, когда Филипп увидел её в доме Аттала. Она появилась перед ним на миг, когда он трапезничал с её опекуном, но успела поразить юной свежестью и приятным грудным голосом. Что-то дрогнуло у него в груди, давно не испытывал он подобного состояния. Странно, но было такое ощущение, что он влюбился… Филипп отгонял образ девушки от себя, как наваждение, но вскоре навязчивое чувство овладело им полностью. Он представлял её в своих объятиях, думал о ней, и чтобы увидеть, находил причины для встреч с Атталом у него дома. Военачальнику, знавшему о семейных проблемах царя, не пришлось долго соображать, к чему может привести дружба с царём. Стал поощрять его увлечение, а племяннице велел отвечать на чувства Филиппа, но события не ускорять. Через полгода знакомства с Клеопатрой царь предложил Атталу взять её с собой на дворцовое торжество. В тот вечер Филипп поручил Антипатру напоить опекуна девушки до бесчувствия, а сам, пользуясь праздничной суматохой, увёл Клеопатру в сад.

На другой день Аттал со смущённым видом намекнул царю, что Клеопатра пытается что-то рассказать ему, своему опекуну, что с ней произошло, на что Филипп коротко произнёс:

– Я подумаю.

На этом бы и закончилось увлечение царя, как обычно после подобных интрижек. Но Аттал скоро опять пришёл к царю и извиняющимся тоном произнёс:

– Не знаю, царь, как сообщить, будешь ли ты рад, но Клеопатра беременна.

Реакция Филиппа оказалась неожиданной для Аттала:

– Это знак Зевса! – сказал он. – Теперь остаётся решить, как расстаться с матерью Александра.

Занятого этими мыслями и застал Филиппа Александр после возвращения из Коринфа. Филипп понимал, что жить с Клеопатрой будет непросто, хотя бы по причине её юного возраста. Женитьба на юной девице потребует отвлечения его внимания от государственных дел, безусловно. Клеопатра молода, когда войдёт во вкус как женщина, не просто будет ему, воину сплошь израненному, лежать под боком горячей кобылицы… Она и сейчас его удивила недевичьей прытью.

В памяти всплыли слова коринфской жрицы храма Афродиты, которая дала ему совет для стареющего мужчины:

– Если ослабнешь в эросе, не будешь иметь успеха у женщин, исполни, как я велю: зайди в дубовый лес, срежь ветку, заостри ее и вкопай, приговаривая: «Я жеребец! Я жеребец!» – и ты почувствуешь, как в тебя вселяется сила дуба и резвость племенного жеребца. А следом поручи повару готовить для тебя каждый день приправы к рыбе и мясу из киренаикской сильфии и ешь запечённые бычьи яйца и мидии, пей козье молоко и настои, приготовленные из смеси кардамона, имбиря, перца, мускатного ореха и шафрана с медом. И ты будешь силён, как жеребец.

Придётся Филиппу воспользоваться советами жрицы.

Бегство в Эпир

Олимпиада осознавала, что оставаться во дворце в ожидании новой царской свадьбы будет стоить ей немало душевных сил. К тому же становится опасно. Она не сможет помешать юной сопернице стать новой царицей, а с прежней царицей Македонии может произойти всякое. О коварстве мужа она знала не понаслышке, поэтому Олимпиада долго лить слёзы в гинекее не намеревалась.

Разумное решение пришло сразу – исчезнуть из Пеллы, объявившись в Эпире у брата Александра, где он царствует. Хоть за это спасибо Филиппу! В Эпире она будет жить без угрозы для своей жизни, выжидать, следить за каждым шагом бывшего мужа. Сыну тоже шепнёт, чтобы оставил Пеллу и уехал вместе с ней. Боги на Олимпе всё видят, помогут вернуться в Македонию…

Филипп, узнав о намерении супруги отбыть из Пеллы, думал недолго; решил не обострять ситуацию, не возражал отпустить с миром. Так лучше для всех. Но когда сын подошёл к нему с просьбой отпустить, якобы чтобы сопроводить мать до места, возмутился. Посчитал этот шаг вызовом ему.

Накануне отъезда Александр появился у матери. У него был растерянный вид.

– Я не еду с тобой! – сообщил он.

– Ты раздумал?

– Нет! Отец приказал быть на свадьбе.

– Да, коварства у твоего отца не занимать! Не я, так ты испробуешь горькую чашу обиды! Ничего, это зло ему припомнится! – В зелёных глазах Олимпиады сверкнули молнии.

Александр грустно усмехнулся.

– Я ему всё-таки сказал: «Когда моя мать снова выйдет замуж, она тоже пригласит тебя на свою свадьбу».

– Ты так сказал? Молодец! И как отец?

– Он зарычал как лев, но я поспешил уйти. Не знаю, чем всё бы закончилось. Антипатр был у царя, спроси его, если хочешь.

Олимпиада ласково погладила волосы сына, на её лице светилась счастливая улыбка.

Через несколько дней небольшой караван из людей, повозок с мулами тронулся в направлении Эпира. Восемнадцать лет назад царской невестой Олимпиада ехала по этой дороге, только в обратном направлении. Сейчас из Македонии съезжала отвергнутая супруга царя и мать наследника престола. Осознание этого момента было горьким.

По распоряжению Филиппа безопасность в дороге обеспечивал небольшой отряд царских гвардейцев.

* * *

В Эпире сестру с радостью и сочувствием встречал