Книга И тьма взойдёт - К. С. Пакат

Слева рос какой-то кустарник. Юноша осторожно поднял с земли камень и взвесил в руке.

– Оно нас не тронет, так как чует клеймо и знает, что мы люди лорда Креншоу.

Теперь дозорные были совсем близко – миг, и увидят Уилла за деревом.

Значило ли это, что и сам Саймон увидит его? Леда рассказывала, будто клеймо позволяло видеть глазами отмеченных людей.

Уилл со всей силы швырнул камень в куст. Разбуженный тетерев с красным хохолком возмущённо закричал, хлопая крыльями. Почти мгновенно раздался выстрел. Он не достиг цели, но прокатился по ночной долине гулким эхом. Значит, у двоих дозорных были ружья…

– Это просто птица. Ты стрелял в тетерева, придурок! Вот теперь оно точно придёт сюда.

Уилл замер, боясь даже дышать – голос был совсем близко, всего в паре шагов.

– Я же сказал, я что-то слышал…

– Ты слышал птиц. – Второй мужчина выругался. – Ладно, без толку. Давай вернёмся в дом.

Шаги удалились. Только теперь Уилл позволил себе медленно вздохнуть. Мышцы одна за другой расслаблялись. Чуть не попался! Покинув своё нехитрое укрытие, он направился к Боухиллу, досадуя на впустую потраченное драгоценное время. Саймон был здесь вместе с приспешниками и, возможно, уже начал ритуал: положил Камень на пропитанную кровью землю, произнося какие-то слова, чтобы освободить Королей-Теней…

Предрассветные сумерки казались зловещими. Уилл вдруг услышал треск ветвей, как будто что-то большое двигалось сквозь заросли.

Оно.

Послышался стук копыт и фырканье лошади – конь и всадник неумолимо приближались и, похоже, неспешно искали что-то. Уилл прижался спиной к дереву и в следующую секунду увидел, как листья начали увядать, скручиваться.

С бешено колотившимся сердцем он заставил себя сдвинуться – тихо, осторожно, без единого шороха, чтобы ни одна веточка не хрустнула под ногами, не привлекла внимание. Юноша слышал звуки: нечто кружило вокруг того места, где он спрятался, а потом двинулось к ближайшему каменному дому. «Оно следует за людьми Саймона». Уилл выдохнул – дозорные пробирались сквозь заросли, оставляя за собой чёткую тропку, и тем самым подарили противнику немного времени.

Всё, что он помнил об этом месте, каждую мельчайшую деталь Уилл использовал, чтобы уйти беззвучно. На песчанике имелись выемки, за которые удобно держаться. А вот то бревно было гнилым – нельзя наступать. Увядшие листья, тяжёлое дыхание лошади – эта мысль гнала вперёд.

Когда Уилл добрался до небольшого возвышения, то потратил драгоценные минуты на то, чтобы вскарабкаться на самый большой из каменных валунов и осмотреть местность. Кровь стучала в висках.

В долине ничего не было. Вдали виднелась унылая вершина Киндер Скаута – длинного высокого гребня песчаниковых скал, где камни носили странные имена.

И там, на горизонте, Уилл заметил тёмную фигуру всадника, который созерцал пейзаж, подобно древнему стражу.

«Оставшийся…»

Сердце сжалось от ужаса… Пустой мёртвый взгляд посланника Саймона скользил по долине… Уилл различил клубы белёсого пара от дыхания коня и узнал силуэт – всадник в наплечнике, выкопанном где-то в горах Умбрии. Прежде юношу интересовало, каким образом скакун выжил после прикосновения Оставшегося, но теперь видел – лошадь тоже облачили в древний доспех. Фрагмент брони закрывал ей голову, придавая пугающую безликость, как и всаднику.

«Оно» – так сказали двое дозорных, но Уилл помнил, что Оставшийся был не один. Первый остался в лесу за спиной. Второй стоял высоко на холме. А где находился последний?

Уилл приказал себе двигаться дальше. Правила были те же: держись тихо, и тебя не услышат. Избегай открытых мест, за которыми наблюдают. Не паникуй, или выдашь себя.

Да, он знал, куда идти и помнил тайные тропы и все маломальские укрытия. Но следование тем же путём, что и в прошлый раз, вызывало в Уилле парализующий страх. Вот выдолбленное дерево, где можно остановиться и отдохнуть. Вот каменный выступ, на котором можно присесть.

Каждый шаг возвращал Уилла в прошлое так отчётливо, точно он путешествовал во времени, приближаясь к тому жуткому, фатальному моменту, который так хотел забыть. Заброшенные хозяйственные постройки и заросшие поля свидетельствовали о случившемся: жизнь закончилась, оборвалась раньше срока. Теперь остались лишь камни и тишина.

А потом Уилл добрался до лесной полосы и увидел Боухилл.

Фермерский домик между холмами, в стороне от деревни, где они с мамой жили прежде, был разрушен. Крыша обвалилась. Дверной проём зиял чёрным прямоугольником, сквозь который с воем проносился ветер. Тропинки заросли. Природа потихоньку отвоёвывала себе это место.

Уилл направился к строению и вдруг ударился ногой о бревно. Сваленные кучей дрова поросли мхом. От узнавания по спине побежали мурашки… Это была та самая вязанка хвороста, которую он выронил, когда услышал первые крики и побежал к дому. Юноша судорожно вздохнул и посмотрел на поле за зданием – то самое место, где мама…

Теперь приходилось идти по открытому пространству, но вокруг не было никого. Да, незваного гостя мог увидеть тёмный часовой на холме – маленькую точку, которая отделилась от деревьев и направлялась к строению. От этой мысли сделалось не по себе. Внутренне Уилл знал, что Саймон был здесь – прямо за домом, на том клочке земли, где пролилась кровь матери. Теперь требовалось лишь дойти туда. Шаг, другой… вновь погрузиться в те последние мгновения. Свет в глазах убитой мерк, когда она смотрела на сына в последний раз… Её одежду покрывали красные пятна, дыхание сбивалось.

«Дай мне слово, Уилл…»

Что-то хрустнуло под ногой – странный неожиданный звук, словно наступил на щебёнку. Юноша посмотрел вниз.

Земля была совершенно чёрной – угольные формы рассыпались в прах под сапогами, а обгоревшая земля расходилась широким кругом, напоминая кострище.

«Бойтесь мёртвой травы».

Ужас обуял Уилла. Обернувшись, он увидел Оставшегося. Жуткое бледное лицо находилось так близко, что можно было разглядеть тончайшие тёмные вены на шее, тянувшиеся ко рту. Рука полуживого мужчины в чёрной латной перчатке потянулась к противнику… Юноша ударил по кисти мечом. Клинок бессильно звякнул о металл, и Уилл резко отступил.

Он помнил, как эта перчатка тянулась к нему там, на болотах, и ощутил прилив холодного ужаса. «Нельзя позволять Оставшимся дотронуться до тебя», – говорил Джастис. От одного-единственного касания зелёные листья увядали, засыхали прямо на глазах. Но сейчас всё было страшнее – существо находилось слишком близко. Казалось, юноша чувствовал вкус смерти, и с каждым шагом Оставшегося трава чернела, а всё, к чему он притрагивался, обращалось в тлен и прах.

Оно потянулось к Уиллу, схватилось за его меч и дёрнуло на себя. Юноша запаниковал, зная, что одного касания противника будет достаточно, чтобы плоть начала заживо разлагаться. В следующий миг пальцы в латной перчатке сомкнулись на горле.