Книга Невеста в награду - Наталья Сапункова

— Скажи, что любишь её. Не спеши, подумай обо всём, что ты чувствуешь. О том, чего ты хочешь для неё и от неё. Подумай о том, что ждет вас, если вы останетесь вдвоём навсегда. Чтобы это было не просто слово. Получится у тебя — окажешься там, где нужно.

— Ты меня с ума свести решила, фея? — рассердился он, но при этом, кажется, обо всём этом подумал, и это было радостно — хотя бы подумать…

И так больно будет разочароваться потом. Да, будет нестерпимо.

— Я люблю Иларис! — крикнул он. — Я люблю её.

Всё померкло, а пару мгновений спустя он увидел, что стоит перед воротами монастыря Чернохвостых Ласточек.

— Эй, фея, а моя лошадь? Ты позаботишься о ней?

Иларис — ею теперь была полна его душа. Но оставлять лошадь в лесу на погибель тоже не дело!

— Не беспокойся! — серебристый смех истаял где-то над воротами…

Часть 42. Объяснение

Ночь, тишина, запертые ворота. Он без лошади, и это, конечно, выглядит странно. Но нужно постучаться, если он не хочет пешком отправляться в Несс, или, к примеру, лечь поспать на обочине. Всё-таки фея шутница.

Но она ведь велела пойти и спросить! А феи обычно дают дельные советы.

Он постучал в ворота. Потом поднял с земли какую-то деревяшку и постучал опять, громче. Из башенки над воротами выглянула монахиня, и тут же с той стороны заскрежетал засов — ворота отпирали, даже не спросив, зачем кого-то принесло в такой час.

— Ах, лорд Бир! — воскликнула монахиня. — И куда это вы подевались, скажите на милость? Прошу за мной.

Вот и пожалуйста — куда это он подевался?..

Монахиня привела его в зал с колодцем, велела ждать и ушла, оставив на колодце горящую лампу.

Опять этот зал и колодец, дальние углы тонули в темноте. Железная решетка. Сейчас явится настоятельница, причём с той стороны решетки? Велит убираться прочь? Если она в сговоре с королевой. А ему надо как угодно встретиться с Иларис.

Он увидел, как с той стороны решетки на стене колыхнулась занавесь, и вошла… нет, почти вбежала Иларис. Остановилась, глядя на него. Её глаза блестели.

— Конрад! Ты жив, ты пришёл! Слава Ясному Пламени…

В темно-сером монастырском платье, но без платка, с рассыпанными по плечам волосами Иларис была очень похожа на ту фею в лесу. И в то же время на себя обычную — монастырское платье мало отличалось от того, что она носила в замке. Да какая разница, что на ней надето — он всё равно насмотреться не мог…

— А ты меня не прогоняешь, да? Не сердишься? — он улыбнулся. — Уже хорошо.

— Конрад… ты не понимаешь, да?.. Куда ты пропал из Несса?

— Нашей добрейшей королеве понадобилось со мной встретиться. А потом твоя фея-родственница сократила мне обратный путь. Так не сердишься?.. И не начала давать тут обеты?

Она не ответила, хотя улыбнулась. Может, и не сердилась, но бросаться к решетке, чтобы его обнять, тоже не торопилась.

Конрад вытащил из ножен фейский меч и положил на край колодца.

— Лис, давай сразу решим кое-что, — сказал он серьезно. — Я действительно приехал сюда за этим. За артефактом. Нет, сначала король предложил мне сразиться за невесту, но потом… Это большая ценность для нас, Биров. Я уверял себя, что ещё подумаю, но искушение было жестоким. Зато, когда я увидел тебя…

Она внимательно слушала.

— … я понял, что такой подарок без подвоха быть не может, — продолжил он. — И что-то угрожает тебе. Но теперь у тебя есть я. А это… — он провел рукой по лезвию фейского меча. — Лис, я очень хочу, чтобы ты поверила мне сейчас. И потом не передумала. Не нужно считать, что этот артефакт для меня дороже, чем ты и всё, что есть у нас…

Объяснять такие вещи он никогда не пробовал раньше — не требовалось. И это, надо сказать, было непросто.

— Вот, смотри, — Конрад толкнул меч, и он полетел в бездну колодца.

— Конрад, нет… — вскинулась Иларис.

Где-то далеко раздался еле слышный всплеск — а может, почудилось. И донёсся какой-то гул. Гул не почудился.

— Всё. У меня есть ты, Лис. Мне хватит. Теперь скажи, что я должен сделать, чтобы мы ушли отсюда вдвоем? Только не говори больше про монастырь…

— Ты предлагаешь мне руку и сердце, Конрад Бир? — спросила она тихо.

Вот этого он боялся. Хотя понятно, что избежать — никак.

— Послушай меня, Лис, — он вздохнул. — Мои рука и сердце будут только твоими, обещаю. Но вот венчаться мы не сможем. Любимая моя, я однажды сделал глупость, которую никогда себе не прощу. Воистину есть ошибки, которые нельзя совершать — их не исправишь!

Он теперь подошел вплотную к решетке, чтобы быть к Иларис ближе. И понимал, что самый опасный момент настал — выслушав такое, она просто сбежит под крылышко настоятельницы, и что он станет делать?! Они в монастыре — как назло! Здесь на всё один ответ, из всех злоключений — один выход…

Он и не заметил, как до боли стиснул четырёхгранные железные прутья.

— Расскажи, Конрад, — попросила Иларис. — Пожалуйста.

— Хорошо. Обещай выслушать меня и не убегать сразу.

— Обещаю, — она опять слабо улыбнулась.

— Лис, в этой истории нет ничего, чем я хотя бы на каплю горжусь. Будь моя воля, ты бы не узнала её никогда.

— Не страшно. Рассказывай, Конрад.

Он вздохнул, и…

— Лис, всю войну я провел в Предгорьях, сражался с кандрийцами и руатцами, потом отец признал своим сувереном руатского короля, и мы воевали с Кандрией и её союзниками-князьями. Иногда устраивали рейды далеко в горные княжества. Я всегда плохо ладил с отцом, мне хорошо было подальше от него. Но вскоре после взятия Бентенура отец вызвал меня к себе. Это было такое время, хоронили погибших, лечили раненых и праздновали победу. Мне было приказано ловить дезертиров и разбойников, и отряд я набрал примерно из них же — это помимо людей, которых привёл с собой из Предгорий. Семья герцога Бентенура, я слышал, к этому времени уже покинула замок, и ты в том числе, наверное. Так вот, отец собрался дать мне права законного сына, тем более сыновей осталось двое — я и мой брат. А перед этим ему донесли о знатной леди, дочери герцога Варати, богатой невесте, которая должна была сидеть под охраной в монастыре, но решила сбежать к жениху. А мне однажды в дурной час предсказали женитьбу на богатой и знатной. Отец заявил, что не будь я… короче говоря, он изъявил желание, чтобы я привез ему эту девицу, и он подумает, за кого её выдать замуж, может быть, даже за меня. К этому времени мы успели поссориться, и я напился. Но отправился с отрядом за девицей. Решил — а почему бы мне не забрать её себе, не дожидаясь ничьих милостей? Мы встретили её как раз возле Храма в лесу, где она собиралась венчаться. Она приехала в карете без гербов, с ней были две служанки и несколько человек сопровождения. Я объявил её своей добычей, и что желаю с ней обвенчаться. И она, отважный воробей, пообещала дать мне согласие у алтаря, если я позволю остальным уехать. Будь я трезв, то понял бы, что дело нечисто. Настоящая дочь герцога не стала бы вот так спасать слуг и охрану, тем более что мы никому особенно и не угрожали. Это одна из служанок заняла место леди, давая возможность той сбежать. А я женился на той служанке. Я совсем не помню её, Лис. Кажется, она была из таких, на какую я даже не посмотрел бы. Бледная, худая, совсем невзрачная. Мы провели ночь на ближайшем постоялом дворе, и вот об этом я не помню вообще ничего. Но когда проснулись утром, девушка пропала, никто ничего не мог о ней сказать, зато на моей руке был брачный браслет. Я приказал людям молчать об этой дурацкой свадьбе, снял браслет. А несколько дней спустя мы узнали, что дочь герцога и её жених были убиты шайкой разбойников. Тогда я, собственно, и понял, что меня провели, я женат неизвестно на ком, и об этой свадьбе никому не надо знать. В основном потому что меня извели бы насмешками.