Книга И оживут слова. Часть I - Наталья Способина

— Там купец есть, — повторила Злата и беспомощно оглянулась на меня. Альгидрас тоже на меня посмотрел.

— Там купец, — глупо повторила я, понимая, что фраза какая-то заколдованная. — Он говорит, что торгует диковинками с твоего острова. Ну, то есть с острова… хванов.

После моих слов наступила тишина. Вернее многоголосье базара продолжало звенеть в воздухе, но мы его больше не замечали. Альгидрас перестал дышать, мы со Златой тоже.

— Где? — его голос прозвучал едва слышно.

— Там. За кувшинами, — махнула рукой Злата.

Альгидрас сдвинул меня в сторону, точно ширму, и почти побежал в указанную сторону. Мы со Златой переглянулись и бросились следом, пробираясь сквозь толпу. Когда мы добрались до прилавка, то увидели, что Альгидрас стоит у разложенных вещей и безостановочно скользит пальцами по чему-то деревянному. Купец что-то медленно рассказывал. Альгидрас то и дело переспрашивал. Я подошла ближе и рассмотрела, что перед Альгидрасом лежит небольшая лошадиная голова, вырезанная из дерева. Она заканчивалась неровностью, словно была отломана от чего-то цельного. Я с трудом оторвала взгляд от тонких пальцев Альгидраса, скользивших по лошадиной гриве, точно перебиравших ее, и оглядела прилавок. Он мало чем отличался от прилавков по соседству. Здесь была какая-то посуда, несколько кинжалов, украшения и… книги. Книг до этого я не видела. А потом я обратила внимание на то, что часть предметов лежала будто отдельно от основного товара: голова лошади, которую гладил Альгидрас, шесть больших книг в кожаных переплетах и кинжал с камнем в рукоятке.

Купец говорил на незнакомом языке. Почему-то я сразу отличила, что это не хванский. Я слышала несколько раз, как Альгидрас говорит по-хвански. Это звучало напевно и красиво. Речь купца была резка и отрывиста. Альгидрас внимательно слушал, не отрывая взгляда от лошадиной головы.

— Интересно, это правда с его острова? — прошептала Злата, с тревогой глядя на хванца.

Я кивнула, потому что было видно, что Альгидрас забыл обо всем на свете. Наконец он встрепенулся, снял с пояса кошель и вытряхнул все, что в нем было, оставив только две самые мелкие монеты. Все остальное он передал купцу, вызвав у того улыбку и беспрерывный поток речи. Отчего-то мне было противно слушать этого чужака. Хотелось, чтобы он наконец замолчал. Я ожидала, что Альгидрас сейчас заберет голову лошади. Да вообще все заберет, потому что, судя по тому, сколько денег он отдал, сумма была гораздо больше той, что выдал мне Радим. А Альгидрас сказал, что купить на это можно почти все, кроме коня и оружия. Но к моему удивлению, Альгидрас взял три книги из шести. Даже не заглядывая под обложки. Я подумала, что это странно: там ведь может быть все, что угодно.

Сперва я надеялась, что Альгидрас просто придумает, как упаковать книги, потому что они были большими и тяжелыми, а потом заберет остальное. Но он отошел от прилавка, даже не заметив нас, и прошел бы мимо, если бы Злата не перехватила его за рукав. Альгидрас непонимающе оглянулся, мне показалось даже, что он с трудом нас узнал. Он был бледным и снова казался моложе своих лет.

— Это из дома? Да, Олег? — прошептала Злата.

Тот кивнул и добавил что-то по-хвански. Потом натянуто улыбнулся и кивнул нам в сторону выхода.

— Ты подожди нас немного. Нам… нам купить еще надо, — Злата взмахнула рукой, указывая неизвестно куда.

Альгидрас снова кивнул и направился к выходу, крепко прижав к себе книги.

Злата проводила его взглядом, тихонько всхлипнула и сказала словно сама себе:

— Всегда так. Как сильно расстроится, так по-хвански говорит.

Она покачала головой и украдкой утерла глаза рукавом, а потом открыла кошель и начала сердито его перетряхивать. Я заметила, что денег у нее почти столько же, сколько у меня. Злата быстро их пересчитала и решительно направилась к прилавку. Оказалось, что купец понимал по-словенски, хоть и говорил с сильным акцентом. Злата о чем-то с ним переговорила и вернулась заметно расстроенной.

— Больно дорого просит, — прошептала она.

— За что?

— У меня даже на одну книгу не хватает.

Я решительно протянула Злате свой кошель:

— Бери сколько нужно.

— Всемилушка! Спасибо! — Злата звонко меня поцеловала и бросилась обратно к прилавку. — Я верну после, — крикнула она через плечо.

Вернулась Злата быстро, прижимая к себе книгу.

— Тяжелая, страх!

Она протянула мне изрядно похудевший кошель.

— А почему одну? — спросила я.

Мне так хотелось, чтобы у Альгидраса было все. И еще злило то, что он сам не попросил. Ну что за балбес. Это же не тот случай, когда стоит играть в гордость.

— Только на одну самую большую и хватило, — сокрушенно покачала головой Злата.

— А Радима здесь нет? Может, у него денег взять?

— Он должен быть в оружейном ряду, — откликнулась Златка. — Они там с утра. Да только у него коль и есть, то общие деньги. Свои он себе разве что на сласти какие берет. Все мне да тебе отдает. Но я все равно побегу. Спрошу. Вдруг есть что-то? Вдруг как-то сможем? Ты побудь тут!

Злата умчалась, не дожидаясь ответа и прижимая к себе тяжелую книгу, прямо как Альгидрас перед этим.

А я посмотрела на прилавок. Купец, исподтишка наблюдавший за нами, тут же расплылся в улыбке. Возможно, самому ему она и казалось приятной, я же едва удержалась, чтобы не поморщиться. У меня еще оставались деньги. Интересно, хватит ли мне хоть на что-то? Едва я решилась направиться к купцу, как почувствовала, что моего плеча коснулась чья-то рука, погладив весьма по-хозяйски. Резко обернувшись, я встретилась взглядом с улыбающимся Миролюбом. Видимо, в последний базарный день здесь решили отметиться все. Миролюб поздоровался, не переставая улыбаться. Я поздоровалась в ответ и попыталась посмотреть на него по-новому: внимательно, придирчиво. Предсказуемо ничего не вышло. Или я совсем не разбираюсь в людях, или… «Не всяк, кто целует, вправду добра желает». Я нахмурилась и пожалела, что рядом нет Златы.

— Что хмуришься, ясно солнышко? — весело спросил Миролюб.

— Устала, — коротко ответила я и стала оглядываться в ожидании увидеть Злату.

— А я тебя искал. Радим сказывал, вы здесь со Златкой быть должны.

— Нашел, — выдавив улыбку, ответила я, чувствуя себя все более неуютно. Миролюб, кажется, заметил возникшее напряжение и перестал улыбаться.

— Случилось что?

На миг я подумала, что можно прямо спросить его, откуда он узнал о фонарях, но я быстро отбросила эту мысль. Бред это все. Сколько я его знаю? День? Два? Даже если он мне соврет, я никак этого не пойму! Поверила же я Альгидрасу про отвар. Воспоминание об Альгидрасе заставило сердце сжаться. Я бросила взгляд на прилавок с книгами.

— Нет. Хорошо все. Просто правда устала.