Книга Суррогатная мать - Таня Карвер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ребенка в карете «скорой помощи» увезли в больницу. Врачи осмотрели девочку и пришли к выводу, что, учитывая все обстоятельства, она выглядит неплохо, но нуждается в квалифицированном уходе няни. Они должны будут связаться с Грэмом Идесом.
Анни, кутаясь в пальто и накинутое поверх него одеяло, сидела на ступеньках и смотрела в сторону берега.
Фил сел рядом с ней.
— Эй! — окликнул он.
Анни только молча кивнула.
— Ты здорово сработала, — сказал он.
Она горестно вздохнула.
— Я обманула ее.
— Ты сделала то, что должна была сделать. Это был самый лучший вариант.
Она покачала головой.
— Я обманула больное, изувеченное человеческое существо. Я заставила человека одинокого и не в своем уме почувствовать себя еще хуже.
— Ты выполняла свою работу, Анни.
Она ничего не ответила, продолжая смотреть вдаль.
— Может, зайдешь в дом?
Она ответила не сразу.
— Я бы лучше посидела здесь. Если вы не возражаете, босс.
— О’кей.
Фил встал и огляделся. Еще раз окинул взглядом это безрадостное место. Посмотрел на поле, через которое они пришли, на стоянку трейлеров.
«Интересно, кто может приезжать сюда отдохнуть?» — снова подумал он.
Внутри у него что-то дрогнуло.
Стоянка трейлеров.
— Анни…
Она посмотрела на него.
— Когда ты уточняла детали насчет семьи Крофтов, там ведь было что-то насчет права собственности на стоянку передвижных домиков?
Анни подняла глаза, выходя из задумчивости.
— Да, действительно… — Она встала и посмотрела в ту сторону. — Так вы думаете…
— Стоит проверить, — сказал он. — Скажи остальным, куда я пошел. Если я что-то обнаружу, то сразу же вернусь и дам вам знать.
Он взял фонарь и торопливо зашагал через поле.
Марина, выставив перед собой отвертку, попятилась.
— Не подходите… — В горле ее пересохло. Голос был тихим и надтреснутым. — Не подходите ближе… Я… я ударю вас… — Слова звучали неубедительно даже для нее самой.
Мужчина снова улыбнулся. Покачал головой.
— Никого ты не ударишь.
Голос его был таким же, как и он сам: грубым, бессердечным, беспощадным, властным. Он был высоким, с огромными руками и ногами. Потным и грязным. Он был одет в старые брюки от костюма, подтяжки и некогда белую рубашку с закатанными рукавами, на ногах — рабочие ботинки. На полу валялась старая истрепанная шинель. Человек был лысым, но его большие сильные руки оказались покрытыми волосами. Над брюками нависал громадный живот, отчего пуговицы на рубашке натянулись. При этом он выглядел могучим как скала.
Он уставился на Марину. Его глаза напоминали темные предательские омуты со стоячей водой, небритое лицо было красным от прилива крови. Когда он улыбался, были видны желтые испорченные зубы.
— Так это… это были вы? Это вы забирали всех… всех этих детей…
— Все это из-за моей идиотки. Это она хотела их. Дай и дай… Вот я и делал это. Чтобы она не открывала свой рот. — Он снова улыбнулся. На этот раз улыбка коснулась даже его застывших глаз. — Хотя не могу сказать, что мне это не доставляло удовольствия.
— Тогда… — Она говорила с ним, продолжая пятиться. — Тогда почему… почему я здесь?
Он показал на ее живот.
— А что это у тебя растет там, внутри? А?
Он засмеялся. Этот гортанный грубый смех прозвучал, словно прелюдия к звериному рыку.
— Не могу же я все время потакать ей. Особенно когда ваша команда уже раскусила меня. — Его голос стал холодным и резким. — Но я не сдаюсь. Мне нужно ненадолго затаиться. Уйти в подполье. Чтобы они сбились со следа. — Он снова улыбнулся. — И мне нужна компания. Когда этот ребенок родится, мы снова выйдем на поверхность. Найдем себе место. Ты, я и ребенок. Воспитаем его как надо.
Марина замотала головой. Она с трудом понимала, что он говорит. Это казалось абсолютно нереальным. Кошмар какой-то, страшный сон.
— Но… Но почему именно я?
— Потому что я видел тебя.
— По телевизору?
— Ну да. А еще возле «Центра досуга». Я запомнил тебя. Положил на тебя глаз. Я понял, что ты мне пригодишься.
— Но они… Они будут искать меня…
— Сколько бы ни искали, все равно не найдут.
Марина замерла и пристально посмотрела на него.
— И тебе тоже не сбежать. Отсюда тебе точно не выбраться. Выбора у тебя нет. Так что привыкай. Тебе здесь еще долго придется быть. — Он снова поднял молоток. — Мне нужно закончить вот это. Твоя новая клетка. А потом мы познакомимся поближе.
Он отвернулся, склонился над очередной рамой и принялся стучать молотком.
Сердце Марины билось так, что будь у него крылья, оно давно уже выпорхнуло бы из ее тела. Вот так. Никаких счастливых голливудских избавлений. Никаких побегов. И Фил… Его нет. Несмотря на обещания, несмотря на то, что он говорил. Насчет того, что никогда не предаст ее и всегда сможет прийти ей на помощь. Он не придет. Так оно и будет. До конца ее жизни.
Она свернулась клубочком.
И заплакала.
Фил дошел до кирпичного забора и посветил через него фонариком в сторону трейлеров. Потом сошел с грязной тропинки на траву и огляделся.
Фургонов было немного. Свет нигде не горел. Он стоял не шевелясь и прислушивался. Из Хилфилда доносились приглушенные звуки работы его команды, но здесь все было тихо. Он навел свой фонарик на трейлер, приткнувшийся за воротами под самой стеной. Он обратил на него внимание еще тогда, когда они проходили здесь в первый раз. Грязный, старый, покрытый ржавчиной и плесенью. Остальные тоже выглядели не слишком-то привлекательно, но этот был просто ужасным.
Фил подошел поближе. И обо что-то споткнулся.
Он выронил фонарик и нагнулся, чтобы подобрать его. А заодно посмотреть, за что зацепился. Направив луч вниз, он увидел выступающий из земли край каменной кладки, уходившей в сторону кирпичного забора. Он присел, чтобы рассмотреть ее. Это были остатки еще одной стены, которая была разрушена, но не полностью.
Он повернулся в другую сторону и посветил фонариком вдоль выступавших из земли кирпичей. На лужайке были видны приподнятые участки. Они напоминали поросшие травой фундаменты когда-то стоявших здесь домов.
Фил задумался. Что-то там было насчет владельца домов… Он начал вспоминать. Лоуренсу Крофту принадлежал ряд домов, которые позже были снесены, а место, где они стояли, превращено в стоянку передвижных домиков. «Похоже, это они», — подумал он. Судя по самодельной обстановке дома Крофта, подобного занятия от него и следовало ожидать.
