Книга Добрый ангел - Джулия Гарвуд

Она уже раскрыла рот, чтобы ответить брату, но Габриэль ласково и в то же время твердо сжал ее руку.

— Но ведь Рольф один из его фаворитов, — произнесла Джоанна.

Габриэль ослабил свое сжатие. Она догадалась, что ее ответ устраивает его. Она решила потом выяснить у мужа, почему он помешал ей сказать брату то, что она намеревалась. А Габриэль произнес:

— Джон хочет ублаготворить Рольфа. Но он хочет, и чтобы Рольфа убили. Вот почему он, вероятно, и посылает его ко мне.

Джоанна была слишком утомлена, и решила, что ей необязательно слушать дальнейший разговор мужчин.

Отец Мак-Кечни спросил, не окажет ли хозяйка ему честь, разрешив проводить ее. Он просто хотел без свидетелей спросить у нее, не собирается ли она терзаться из-за этих отвратительных новостей. И добавил, что лучше бы ей передать все в руки Господа и хороню отдохнуть за ночь, как это сделала бы всякая разумная женщина.

Габриэль также тревожился, не будет ли его жена изводиться, рискуя довести себя до болезни. Но когда он поднялся в спальню, чтобы успокоить ее страхи, ему не удалось разбудить ее ни поцелуями, ни пожеланиями доброй ночи. Она спала, как невинный младенец, и никакие заботы ее не тревожили.

Джоанна проснулась в середине ночи: какая-то тяжесть давила на ее ноги. Как только Джоанна зашевелилась, проснулся и Габриэль. Он заметил в изножье постели Алекса и гут же приказал ему возвратиться на свой коврик.

— Не будите его, — прошептала Джоанна. — Просто снимите его у меня с ног, пожалуйста.

Габриэль вздохнул так громко, что мог бы пробудить и мертвого. Однако это не потревожило Алекса, не проснулся он, пока его переносили на другую постель.

— Там есть одеяла? — шепотом спросила Джоанна. — Здесь холодно.

Габриэль уже вернулся в кровать и привлек к себе жену.

— Он мой сын, — сказал он. — Холод ему не страшен. Она подумала, что замечание мужа не слишком логично, но он отвлек ее от этих мыслей поцелуем.

Он хотел только легонько чмокнуть ее, но она показалась ему такой сладкой и была так удивительно податлива, что ему захотелось большего. Он снова поцеловал ее долгим и крепким поцелуем. И после этого понял, что ему хочется всего.

Было истинным мучением заниматься с ней любовью, не производя ни малейшего шума, и последней связной мыслью Габриэля, прежде чем он перестал соображать, была мысль о том, как чертовски счастлив он будет, когда они переведут сына в другую комнату.

Ему нравилось, как его жена тесно прижималась к нему после их любовных занятий. Дьявол, ему нравится в ней все, подумал он с улыбкой.

— Габриэль!

— Что такое?

— Я бы хотела вам кое-что сказать, — прошептала она в темноте. — Я знаю, почему король Джон хочет избавиться от Рольфа.

— Усните, Джоанна. Мы поговорим об этом завтра.

— Я хочу поговорить об этом сейчас.

— Хорошо, — согласился он. — Но если вы расстроитесь, мы отложим все эти треволнения на завтра.

— Я хотела рассказать вам об этом несколько раньше, — начала она.

— К тому же вы собирались рассказать об этом и Николасу, не так ли?

— Да, — ответила она. — Почему вы мне помешали?

— Потому что Николас не только ваш брат, но еще и английский барон. Если бы он услышал о преступном поведении своего властелина, он был бы вынужден действовать соответственно. Сейчас никто не собирается отнимать престол у Джона. А если такую попытку совершит Николас, он будет убит.

Она действительно не учла того, что Николас может почувствовать себя обязанным бросить королю вызов. Теперь она была благодарна Габриэлю, что он помешал ей рассказать о том, что она знала.

— А как вы стали догадываться… Он не дал ей закончить:

— У меня есть один вопрос, который я хотел бы вам задать, Джоанна. Ваш ответ не уйдет за пределы этой комнаты.

— Я расскажу вам все, что вы захотите узнать.

— Артура убил сам король или Рольф?

Она ни на минуту не заколебалась перед тем, как ответить:

— Полагаю, что его убил Рольф, но приказ исходил от короля Джона.

— Вы уверены?

— О да, — прошептала она. — Уверена.

Ока испытывала такое облегчение от того, что наконец разделила с кем-то тяжелую ношу, что слезы навернулись ей на глаза.

— Как вы узнали об этом?

— Я слышала, как королевский посланец читал приказ. Рольф не знал, что я все слышу, но посланец заметил, как я стою в дверях. Не знаю, сказал ли он об этом мужу. Королю он сказал наверняка. Рольф уехал вскоре после Пасхи и отсутствовал до середины лета. Не прошло ж месяца после его возвращения, как до меня дошли слухи об исчезновении Артура. Три года спустя, когда случилась вся эта история с мнимой смертью Рольфа, мне приказали ехать в Лондон и держали там в изоляции. Король несколько раз приходил повидать меня, и во время каждого такого свидания он намеренно заводил разговор об Артуре.

— Он пытался выяснить, что вам известно, — предположил Габриэль.

Джоанна кивнула:

— Я конечно, не выдала себя.

— А кто был тот посланец, которого король отправил к Рольфу с приказом убить Артура?

— Барон Уилльямс, — ответила Джоанна. — Джон не доверился бы обычному придворному посланцу. Уилльямс и Рольф были ближайшими доверенными лицами короля. Хотя это не мешало им не доверять друг другу.

— Вам чертовски повезло, что король не убил вас. Как это он дал вам шанс выжить с такими изобличительными сведениями!

— Он не был уверен, что я что-то знаю. Да и, кроме того, я бы не могла свидетельствовать против него. При дворе женщинам не дозволяется выдвигать обвинений против кого-либо, кроме их мужей, — и то лишь в случае особенных оскорблений.

— Но барон Гуд полагает, что вы что-то знаете, не так ли? Именно поэтому он пытался переговорить с вами.

— Да, — ответила она. — Все бароны знают о связях между Джоном и двумя его фаворитами, Рольфом и Уилльямсом. Известно, что Рольф уехал из Англии перед исчезновением Артура. Гуд догадывается, что здесь есть какая-то связь. Возможно, он хочет расспросить меня о датах. Но откуда ему знать, что мне известно больше.

— А теперь слушайте меня внимательно, — велел Габриэль. — Вы никому не расскажете о том, что вы подслушали, даже своему брату. Обещайте мне это, Джоанна.

— Но есть один человек, с которым я действительно должна поговорить, — прошептала она.

— Кто же это?

— Король Джон.

Он вовремя спохватился, чтобы не закричать, и тихо, но твердо произнес: