Книга Смертный приговор - Андреас Грубер

Но недостаточно сильная!

58

Снейдер проводил взглядом Ауэрсберг, пока та не исчезла на лестнице. Телефон продолжал звонить.

«Не волнуйся, моя дорогая, я жду тебя», – подумал Снейдер. Он доиграет с ней в эту игру до конца. Но хотя бы передохнет две минуты. Его запястья были привязаны кабельными стяжками к трубе батареи, и он сидел на корточках в позе распятого.

Снейдер закрыл глаза и попытался дыхательными упражнениями прогнать кластерную боль, которая грозила разорвать его череп. Он даже не мог помассировать болевую точку на тыльной стороне ладони, что облегчило бы боль.

Уже два дня он сидел на пустом ящике из-под вина. Задницу натерло ребром доски, и он несколько раз помочился в штаны. Снейдер не знал, что хуже: запах собственной высохшей мочи, который вызывал у него рвотные позывы, ноющие боли в руках, жажда или неистовая головная боль, которая, словно колонна пневматических молоточков, стучала в висках.

К тому же при каждом движении жгло рану между ребрами, которая, наверное, уже воспалилась и нуждалась в свежей повязке. Время от времени на лбу выступал пот. Вероятно, у него был жар. Но Ауэрсберг не позволяла ему принять прописанные антибиотики и не давала воды. Ее план был простым и понятным: она обращалась с ним, как с диким животным, и тем самым хотела полностью деморализовать. До сих пор – нужно признать – у нее хорошо получалось. Еще максимум два часа, и он будет готов на все ради обезболивающего и глотка воды.

Как сильно он ошибся в Ауэрсберг! Иногда вся ситуация казалась ему ночным кошмаром в параллельном мире. И как он только за все годы не заметил никаких признаков? Ауэрсберг была сумасшедшей! Она изучала психологию, а как судья научилась сохранять покерное лицо и прятала за этой маской свои эмоции.

Как можно было догадаться о ее двойной жизни? Побольше чутья и беспристрастности – но удалось бы ему раскусить уважаемую судью, которая всегда была готова выслушать его проблемы? Снейдер понимал, что для этого он был слишком эгоцентричен. После смерти его партнера Ауэрсберг была единственным человеком, которому он доверял. Она была его «зоной комфорта», где он мог спрятаться, когда не катапультировался в другой мир с помощью травки.

Кто-то потряс его за плечо.

– Эй…

Он открыл глаза.

– Немез! – вырвалось у него. – Как…

Она приложила палец к его губам.

– Тише, – прошептала она.

Снейдер тут же проснулся. В голове у него завертелись десятки вопросов.

– Как вы сюда попали? Развяжите меня. Но будьте осторожны, чтобы Ауэрсберг…

– Помолчите и послушайте меня! – шикнула на него Сабина и зажала ему рот ладонью.

Когда она отняла руку, Снейдер жадно глотнул воздуха.

– У Ауэрсберг есть оружие?

Он пытался вспомнить.

– Нет.

– Это важно! – настаивала она. – Вы уверены?

Он кивнул.

– Как вы меня нашли?

– Это сейчас не важно.

Неожиданно за спиной раздался голос:

– Зачем напрягаться? Рыба сама идет в сеть.

Сабина обернулась. В дверном проеме стояла Ауэрсберг. В руке она держала острую чугунную кочергу. Судья медленно направилась через комнату.

– Если уж вы затеяли спасательную операцию на свой страх и риск, то нужно было постараться не оставлять следов на полу.

– Немедленно развяжите меня! – крикнул Снейдер.

– Успокойтесь! У меня все под контролем. – Сабина вытащила из поясной кобуры пистолет и направила его на Ауэрсберг. – Не двигайтесь и отложите кочергу в сторону.

– Ну вы же не станете стрелять? – пробормотала Ауэрсберг.

– Вспомните, что я сделала с подозреваемым в Нюрнберге.

Ауэрсберг помедлила секунду, потом бросила кочергу на пол.

Громкое бряцанье по каменному полу болезненно отдалось в голове у Снейдера.

– А сейчас развяжите меня, прежде чем потеряете контроль над ситуацией! – выдавил он.

– Ни с места! – приказала Сабина и поискала на полках инструменты. Наконец нашла пассатижи.

Она попыталась перерезать кабельную стяжку, которой Снейдер за запястья был привязан к трубе, но ее дрожащая рука сорвалась.

– Осторожно, не отрежьте мне руку, – пробурчал Снейдер.

На секунду Сабина оказалась спиной к Ауэрсберг. Та тут же пришла в движение.

– Осторожно! – крикнул Снейдер.

Сабина развернулась с пистолетом.

– Стоять!

Ауэрсберг застыла. Убрала руки за спину и снова отошла к стене. Там она стояла не шевелясь, пока Сабина пыталась разрезать кабельные стяжки.

Снейдер с недоверием наблюдал за Ауэрсберг. Эта женщина так легко не сдастся. Она что-то замышляла. Снейдер заметил, как одной рукой она ощупывает стену за спиной.

– Немез, обернитесь! – закричал он. – Она что-то задумала…

В следующий момент свет погас.

Снейдер услышал, как Ауэрсберг начала двигаться. Но она побежала не вверх по лестнице, а к ним. Затем обе женщины столкнулись. Снейдер услышал звуки борьбы. Прогремел выстрел, и за долю секунды Снейдер заметил в свете огневой вспышки, как Ауэрсберг ударила Сабину коленом в спину. Сабина закричала. Прозвучал второй выстрел. Снейдер инстинктивно втянул голову в плечи. В стробоскопическом свете он увидел, как Ауэрсберг держит руку Сабины с пистолетом. Сабина тяжело дышала. Последовал удар, и Сабина вскрикнула. Оба тела с грохотом повалились на стеллаж, и на пол посыпались инструменты. Жестяная банка с мерзким звуком покатилась по бетону. Новая вспышка – и Снейдер увидел, как Сабина упала на пол. Ауэрсберг ни разу не вскрикнула. Видимо, ни одна пуля ее не задела. Вскоре зажегся свет. Ауэрсберг стояла рядом с выключателем у стены и вытирала рукой кровь с губ. В другой руке она держала пистолет.

– Вы ранены? – крикнул Снейдер.

– Нет, – прохрипела Сабина. Она лежала на полу среди дюбелей и шурупов и в панике ощупывала себя.

Снейдер отчаянно дергал руками, пока кабели не разрезали его кожу и по запястьям побежала кровь.

– Чему вас учили в академии? – рявкнул он.

Ауэрсберг медленно подошла к Сабине и направила на нее ствол пистолета.

– Могу вас успокоить. Вас уволили абсолютно справедливо. Вставайте, – абсолютно спокойно сказала она, даже не запыхавшись от борьбы.

У Сабины тоже кровила губа. Она убрала волосы с лица и поползла по полу, пока не наткнулась на стеллаж. По выражению ее лица Снейдер видел, что она с удовольствием залепила бы себе пощечину за собственную глупость.

Ауэрсберг так крепко вцепилась в пистолет, что у нее от напряжения побелели костяшки.