Книга Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья - Чарльз Берни

Византийское влияние заметно в украшении первых листов, содержащих Послание Евсебия Карпиану, разъясняющее согласованность четырех Евангелий. Со временем мы видим канонические таблицы, украшенные сложными узорами в виде аркад, а вся композиция напоминает церковную паперть. Могут быть фронтисписы с изображением украшенного Креста на возвышении, или Деисуса, или Христа рядом со Святой Девой и Иоанном Крестителем. Постоянной иллюстрацией являются четыре евангелиста, причем каждый нарисован на отдельном листе и показан в процессе писания за столом, обычно с церковью – на заднем плане.

Вершина совершенства в иллюминировании манускриптов была достигнута в Грузии при создании таких шедевров, как Алавердинские Евангелия 1054 г. и Евангелие из Вани, датируемое XII в. Великолепные Евангелия из Гелати тоже относятся к этому периоду[563]. Достоинство, гармония и блестящее использование цвета отличают эту группу.

В иллюстрации манускриптов грузины придерживались прославленных византийских моделей, а армяне очень скоро пошли по более оригинальному пути. Они все чаще и смелее использовали затейливые виньетки и маргинальные фигуры, часто в стиле музыкантов и акробатов, а при изображении костюмов, растений, животных и птиц использовали те, что характерны для средневековой Армении, а не библейской Палестины. В миниатюрах Гагапатского Евангелия – речь идет о копии 1211 г., сделанной в монастыре под Ани, – художник пренебрег общепринятыми традициями христианской иконографии и написал «Въезд Христа в Иерусалим», как если бы это была процессия какого-то армянского царя. На балконе несколько юношей заняты дружеской болтовней с девушками. Несколько веселых горожан держат в руках музыкальные инструменты. От таких живых сцен остается лишь крохотный шаг до изображений в более поздних манускриптах, в которых Христос представлен в средневековом костюме (широких штанах и кожаных сапогах).

Зенит армянской миниатюрной живописи был достигнут в Киликийской Армении в XIII в. и связан с именем великого Тороса Рослина. В своих работах Рослин являет нам все достижения его предшественников и современников, усиленные и углубленные собственным мастерством и глубоким знанием техник Византии и Италии. Его, одаренного живым воображением и безупречным вкусом, недаром называют предтечей итальянского Ренессанса. Несмотря на то что он был миниатюристом, искусство его соизмеримо с шедеврами Джотто и Чимабуэ. Оно утвердило за ним почетное место в истории мирового искусства[564].

И армяне, и грузины украшали манускрипты, жития святых, лекционарии и другие литургические книги. Также появились иллюстрированные светские книги, например «Роман Александра Великого» – сочинение псевдо-Калисфена. Грузины проиллюстрировали и ряд других романтических историй, часто переведенных с персидского. В XVII в. они создали набор великолепных иллюстраций к романтическому эпосу Шота Руставели «Рыцарь в тигровой шкуре», отражавшие вкусы и стиль Ирана Сефевидов[565].

Рассказ об искусстве Армении и Грузии не может считаться полным без упоминания в высшей степени самобытной музыкальной культуры, существовавшей там несколько тысячелетий. Хотя самые древние мелодии и песни для нас безвозвратно утрачены, мы можем получить впечатление о музыкальной жизни по археологическим находкам, скульптурам и фрескам, иллюстрациям манускриптов и ссылкам на музыкантов и певцов в древних литературных источниках.

По крайней мере в двух грузинских захоронениях бронзового века найдены музыкальные инструменты: в одном маленький пастушок похоронен вместе со своей дудкой, вырезанной из кости, в другом (датированном XV в. до н. э.) была обнаружена изящная флейта длиной 20 см, сделанная из голени лебедя. Грузинские музыковеды выяснили, что этот удивительный инструмент до сих пор находится в рабочем состоянии[566].

Контакты с Ираном и Грецией в эллинистический период существенно обогатили музыкальную жизнь армян и грузин. Ни один царь или знатный феодал и помыслить не мог о пиршестве без участия менестрелей и певцов. В «Жизнеописании Красса» Плутарха есть известная сцена, в которой посланник приносит голову убитого Красса в зал, где цари Армении и Парфии устроили пир, и бросает ее гостям. На этом пиршестве под музыку исполнялись «Вакханки» Еврипида.

Другая неприятная сцена имела место в 374 г.: армянский царь Пап был убит за ужином, когда слушал менестрелей, исполнявших песни под аккомпанемент барабанов, флейт, лир и труб. Хронист Мовсес Хоренаци упоминал, что многие высказывания взяты им из древних песен и баллад. Мовсес особо подчеркивал, что «сведения о древнем Араме, которых не было в книгах, почерпнуты из сказаний и живущих в народе песен некоего неизвестного гусана».

Нет сомнений в том, что храмовые ритуалы в языческих святилищах Армении сопровождались песнопениями и игрой на музыкальных инструментах. Раннехристианские армянские писатели клеймили людей, приглашавших на похороны гусанов вместо обычных священников. Один церковный деятель приказал: «Да не смеют священнослужители, забыв о благочестивых песнопениях, принимать в домах своих гусанов». А в армянском молитвеннике есть такое признание: «Я согрешил, посещая комедии, я согрешил, развлекаясь с гусанами».

Армянские и грузинские отцы церкви не были отсталыми, конкурируя с чарами светской музыки. Например, святой Сахак Великий, живший около 400 г., по утверждениям современников, «был весьма сведущ в певческом письме». Начиная с IX в. мы встречаем в сотнях манускриптов некую систему музыкальных знаков, известных в Армении под названием хазы, которые вписывались над строчкой и предназначались в помощь священникам, чтобы те не сбивались с тона при богослужении. Система хазов, равноценная системе невмов, знаков, используемых в западном «простом пении» для указания ритма, высоты звука, полутонов и каденций, не давала полной музыкальной записи[567]. Армянский композитор Комитас (1869–1935 гг.) достиг большого прогресса в расшифровке хазов и реконструкции древней церковной музыки, но его библиотека в 1915 г. была уничтожена младотурками, преследования которых довели композитора до безумия.

Начиная с X в. в Грузии и Армении появились великие школы авторов церковных гимнов. В Грузии среди самых выдающихся композиторов гимнов были Михаил Модрекили и Иоанн Мтбевари, жившие в X в. В монастыре на горе Афон адаптировали византийские песнопения и литургии для использования в Грузии[568]. Одним из самых знаменитых средневековых композиторов гимнов и духовной музыки Великой Армении являлся Григорий Нарекский (945–1003 гг.), живший в то время, когда в Киликийской Армении почетное место занимал Нерсес Шнорали (Милосердный) (1101–1173 гг.).