Книга Фурии Кальдерона - Джим Батчер

У основания ствола зияло похожее на пещеру дупло — искривленный темный треугольник выше человеческого роста. Тави остановился, продолжая наблюдать за бежавшим перед ним Хранителем. Тот не спеша забежал в дупло, и почти сразу же с противоположной стороны проема показался другой Хранитель, словно там имелся сквозной туннель.

Тави постоял еще немного. Вскоре Хранитель, за которым он шел сюда, а может, и другой, но очень на него похожий, выбежал из дерева в том же самом месте. Еще один прибежал к дуплу с другой стороны, зашел в дерево в том же месте, где и предыдущий, и появился с другой стороны дупла через несколько секунд.

Должно быть, Хранители носили что-то в дерево. Что-то небольшое — как муравьи в свой муравейник. Пищу? Воду? Что, интересно? Тави тряхнул головой и пощупал одеяло. Оно оставалось холодным, но не таким ледяным, как несколько минут назад. Слишком теплым был воздух здесь, в центре провала. Ясное дело, ему надо спешить: с каждой впустую потраченной секундой его маскировка слабеет.

Тави постарался унять сердцебиение. А вдруг эти букашки хитрее, чем он думал? Может, они позволили ему добраться сюда только потому, что им так выгоднее? Если они специально заманивают его в место, откуда нет спасения, — тут-то они навалятся на него всем скопом и слопают…

И что, думал он, может находиться внутри этого дерева? Почему хранители то и дело тащат сюда что-то? Если они и правда вроде муравьев, наверное, у них и разделение обязанностей есть: одни добывают пищу, другие бьются… Значит, у них и матка должна быть? А если так, не она ли сидит там, в дереве, в самом центре их царства?

Еще с дюжину подобных вопросов сменили друг друга в голове у Тави, пока до него не дошло, что он стоит без движения. Ответов на эти вопросы он так и не получил, да и не получит, стоя на месте и с каждой секундой теряя спасительный холод. Теряя защиту.

Правда, считать в уме он не переставал. Досчитав до пятисот, Тави затаил дыхание, приготовившись бежать без оглядки, если что-то пойдет не так, и прекрасно понимая: шансы на спасение из центра провала на редкость призрачны. Он стоял и ждал. Ничего не происходило.

Сердце его снова забилось быстрее по мере того, как паника захлестывала его. Может, Китаи сбежала, отказавшись от своей части общего плана? Может, все уже давно идет наперекосяк? Может, ее обнаружили и убили прежде, чем она начала действовать? Да она вообще-то умеет считать до пятисот? Что случилось?

Тави оставался на месте и продолжал считать, решив дойти до шестисот и лишь тогда бежать.

И тут тишина Воскового леса взорвалась пронзительными визгом и свистом. Если бы Тави не видел это своими глазами, он ни за что не поверил бы, что так много Хранителей находилось совсем рядом с ним, оставаясь незамеченными. Они выбегали отовсюду — из любого места, покрытого светящимся покровом, выбираясь из-под воскового слоя на земле, сваливаясь со светящихся сучьев корявых деревьев, спеша толпой из дупла в большом дереве. Их были сотни, если не тысячи, и воздух дрожал от их свиста, визга и скрежета панциря о панцирь.

Тави застыл в ужасе. Это было все, что он мог сделать, чтобы не броситься куда глаза глядят. Один из Хранителей прошмыгнул так близко от него, что едва не задел его мокрого плаща.

И все они спешили в одном направлении: противоположном тому, где находились веревки и путь в мир наверху. Китаи все сделала как надо, решил Тави. Она использовала половину оставшегося масла и подожгла его кремнями, отвлекая внимания Хранителей. Если с ней все в порядке, если она делает все, как договорились, она пробирается сейчас, укутавшись в мокрое одеяло, к веревкам.

Последний из Хранителей скрылся между светящимися деревьями. Тави оставалось только исполнить свою часть плана.

В горле его застрял ком, а ноги сразу лишились всех мускулов и связок. Ему показалось даже, что они в любое мгновение подломятся под ним и уронят его на корку покрова, так ему было страшно. Он сделал над собой усилие, замедляя дыхание и стараясь, чтобы дрожь его оставалась в пределах, невидимых для Хранителей, и шагнул внутрь, в дупло.

Внутри покров лежал уже не тем ровным слоем, как снаружи, в лесу, — он громоздился в нем горами, как зерно в амбаре. Здоровенные комки светящегося воска лепились к стенам или закручивались вокруг друг друга, напоминая внутренности какого-то огромного, светящегося животного. Мгновение Тави в замешательстве смотрел на это нагромождение. По-своему оно было красиво — какой-то извращенной, завораживающей неземной красотой.

Он с усилием оторвал взгляд от самого замысловатого завитка и придвинулся ближе к стене — ему показалось, что здесь меньше шансов на то, что в него врежется какой-нибудь припозднившийся Хранитель.

Оглядываясь по сторонам, пытаясь сориентироваться по описанию Китаи, он двинулся в глубь дупла. Он обогнул напоминающую муравейник груду скрученных в тугой узел пластов покрова и шагнул на поверхность, сплошь покрытую небольшими бугорками — не иначе, под ними прятались до срока еще тысячи Хранителей.

Он нашел грибы там, где говорила Китаи: в центре небольшого круга посереди этой бугристой поляны. Они росли у подножия светящейся насыпи высотой в два человеческих роста — почти с небольшой дом. Исходящий из насыпи свет слегка пульсировал, и Тави показалось, будто он видит в глубине зеленой массы что-то темное, узкое.

Он подобрался ближе. Страх накатывал на него ледяными волнами — еще холоднее, чем липнущее к телу мокрое одеяло. В коленях снова появилась противная слабость, и дыхание против воли снова участилось.

«А Китаи, пожалуй, даже хорошенькая, — заключил он. — Ну, дикарка, конечно, но и лицо, и глаза у нее такие… привлекательные, что ли. Будь она одета не в эту дрань, она была бы куда более похоже на девушку. Ну конечно, я ведь уже чуть было не увидел ее без куртки. Вели я ей зайти в воду поглубже, она сняла бы ее совсем…»

При мысли об этом щеки его запылали, но отделаться от нее как-то тоже не получалось.

Тави резко тряхнул головой. Что это такое с ним? Ему надо держаться осторожнее, достать Благословение Ночи. Китаи говорила, у этих темных грибов нижняя поверхность шляпки покрыта шипами — она раз укололась, так у нее рука нарывала потом несколько месяцев.

Он огляделся по сторонам, но ни одного Хранителя не увидел. Он понимал, что это, может быть, лишь видимость — вполне возможно, ему достаточно было протянуть руку и наткнуться на добрую дюжину Хранителей. Однако, как бы страшно ему ни было, он не мог не довести дело до конца.

Такова, в конце концов, история его народа. Алеранцы никогда не позволяли страху или вероятности неудачи удержать их от действия. Их древнейшие деяния, говорил ему как-то дядя, уходят в глубь веков так далеко, что пергаменты, на которых записаны предания о них, истлели, а письмена на камнях стерлись непогодой. Они пришли в Карну из какого-то другого места, и число их не превышало нескольких тысяч, и весь мир ополчился на них. Они одолели ледовиков, и Детей Солнца с их цитаделью в Лихорадковых Джунглях, они рассеяли маратов и канимов и объявили земли Алеры своими. Они овладели морями, которые окружали их дом, они оттеснили ледовиков далеко на север, а маратов одолели в кровопролитных битвах. Алеранцы с их заклинаниями и фуриями владели миром, и никакой другой народ не мог оспорить их владычества.