Книга Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы - Дэвид Даллин

Таким образом, в период, начиная с 1934–1935 годов, роль НКВД была более важной по сравнению с военной разведкой. Успехи НКВД в этот период объяснялись скорее общим антифашистским климатом, чем талантами ее работников, которые были серыми личностями с низким интеллектуальным уровнем. Вальтеру Гринке (ещё один «Билл»), сменившему Маркина в 1934 году, было около сорока лет. Хеда Массинг описывает его так: «У него был низкий лоб, на который спадали густые прямые рыжевато-светлые волосы. Его выпяченные губы покрывались слюной, когда он говорил. Он немного косил, у него были маленькие, вечно воспалённые глаза серого и постоянно испуганного маленького человека. Он был худым и узкоплечим».[319]

Другим резидентом НКВД был Борис Базаров («Фред»), бывший белый офицер с опытом работы в Берлине, совсем не выдающийся организатор, но с внешностью не столь отталкивающей по сравнению с Гринке. Базаров прибыл в мае 1935 года и оставался в стране до конца 19370-го, и вернулся в Москву как раз, чтобы угодить в великую чистку. Под руководством Гринке и Базарова работали многие курьеры, тайные сотрудники, осведомители и фотографы. Другими агентами в этот период были «Антон» и «Билл Берман», оба русские. О последнем Хеда Массинг, в то время тоже работавший агентом, писал: «Мне очень хотелось понять, что происходит у него в мозгах, если они вообще были, но я так и не смог».[320]

Другим представителем НКВД, работавшим в Соединенных Штатах с 1932 года, был человек с армянским именем — Гайк Бадалович Овакимян, который пробыл в этой стране необычно долго, почти десять лет. Под его руководством работало множество агентов и субагентов. В том числе Роберт Хаберман, который действовал в Мексике и США, Эда Уолланс и Фред Розе, работавшие в Канаде, Аарон Маркович и Адольф Старк, которые изготавливали паспорта, Симон Розенберг, промышленный шпион с 1932 по 1938 год, Яков Голос, адвокат в департаменте юстиции, поставлявший информацию из документов ФБР и активно работавший в 1937–1938 годах.[321]

В целом Овакимян добился более заметных успехов, чем его предшественники. Он был арестован весной 1941 года. Однако об этом мы расскажем ниже.

Среди высокопоставленных представителей с секретными функциями в Соединенных Штатах был Василий Зубилин (он же «Зарубин», «Луценко», «Петер», «Купер»), работавший в этой стране с начала 30-х до середины 40-х годов и считавшийся мастером своего дела. Его жена Елизавета (Элен) тоже была ветераном НКВД. Ее первым заданием в 1929 г. была попытка, используя свои довольно сильные женские чары, войти в доверие к Якову Блюмкину в одном из первых дел троцкистов.[322] В то время как подавляющее большинство советских офицеров разведки в 1936–1938 годах были отозваны из-за границы и никогда больше не возвращались на свои заграничные должности, супруги Зубилины избежали этой участи. Активные работники НКВД, они принимали участие в расследовании мнимого предательства «Игнатия Рейсса» и раскрыли тех участников советского подполья в Соединенных Штатах, кто симпатизировал ему. В качестве награды в январе 1942 года Василий Зубилин был послан в Вашингтон, где получил свой первый легальный «дипломатический» пост третьего секретаря посольства. Несколько позже он был назначен вторым секретарем. Защищённый дипломатическим иммунитетом, он руководил советскими разведывательными операциями в самом начале эры атомного шпионажа. Он вернулся в Москву в августе 1944 года.

Двое других руководителей НКВД были замаскированы под работников русского Красного Креста в Соединённых Штатах. Красный Крест был последним местом, где власти могли бы подозревать существование шпионажа. К несчастью для НКВД, ее дела, которые шли под прикрытием Красного Креста, были раскрыты во всех деталях.

С 1921 года русский Красный Крест возглавлял врач-эмигрант Давид Дубровский, он же «Иванов». В 1933 году Яков Штернгласс, который до этого был шефом НКВД в Афганистане, приехал в Соединенные Штаты в качестве «помощника» Дубровского. Используя Красный Крест как прикрытие, Штернгласс, этот резидент ИНО НКВД, отдавал все свое время работе, чья специфика состояла в похищении корреспонденции определенных лиц. Для этой цели он создал группу специальных агентов, которые следили за домом, дожидались, когда уйдет почтальон, и тут же доставали письма из ящика. Он наладил контакты с младшими служащими «Вестерн юнион», «Коммершел кэблс» и «Радиокорпорейшн оф Америка», чтобы перехватывать телеграммы и радиограммы, которые его интересовали.[323]

Зная об операциях своего «помощника» и понимая, как это может сказаться на работе Красного Креста, летом 1934 года доктор Дубровский поехал в Москву, чтобы обсудить этот вопрос. Позже он передал работнику советского посольства в Вашингтоне Борису Свирскому ряд документов, посвященных деятельности Штернгласса, предлагал посольству посмотреть банковский счет Штернгласса и проверить его расходы, которые были непропорционально велики по сравнению с месячной заработной платой в 170 долларов. «Не стоит и говорить, — заявил Дубровский перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, — что ни русское посольство, ни генеральный консул ничего не сделали в этом вопросе. Полномочные представители советского правительства были бессильны и не могли вмешиваться в «специальную» деятельность агента НКВД».[324]

Более важным лицом по сравнению со Штернглассом был доктор Григорий Рабинович (он же «Джон Рич»), врач, который под видом работника Красного Креста был прислан в США в самый разгар чистки с заданием выявить троцкистов и организовать убийство самого Льва Троцкого. В помощь Рабиновичу Коммунистической партией Соединенных Штатов был выделен Луис Буденц. Признания Буденца в его книге «Моя история» и его показания на Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности 11 ноября 1950 года вскрыли одну из самых трагических страниц в истории НКВД. Однако рассказ о Троцком выходит за рамки этой книги.

На более низком уровне по сравнению с официальными советскими лицами на НКВД и ГРУ в 1930 году работало несколько десятков американцев. Подчиняясь строгой дисциплине, они выполняли задания ограниченного характера в отдельных областях. Многие из них даже не знали, на какую службу они работали, и часто всё, что они знали о каком-то деле, ограничивалось только той его частью, которую им поручали.

В предвоенное время три агента из такой подчиненной группы сумели выделиться умом, энергией, преданностью и решительностью: Джордж Минк, Яков Голос и Дж. Петерс.