Книга Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

— Никогда не считала себя ханжой, но я бы так не смогла. В конце концов, существуют правила.

— Правила существуют, — согласился Вадим. — Только они меняются каждый год. Помнишь фильм «Жандарм из Сен-Тропе» с Луи де Фюнесом? Ещё тридцать лет назад полиция устраивала облавы на нудистов. Теперь каждый французский городок считает своим долгом иметь нудистскую зону и свингер-клуб.

— Ну и что. Во Франции свои правила, а у нас, в России, свои. Сейчас мы вообще на Ямайке, — упрямо не сдавалась Ольга.

— Вот именно, — подловил её Вадим. — Общей нравственности нет. Мораль ведёт себя как проститутка. Что обществу выгодно — то и хорошо.

— Нам просто морочат голову?

— Конечно. Всех дурят. Людьми легко управлять, когда они всё время что-то нарушают. У Станислава Лема есть рассказ о планете, похожей на Землю. Но там города нарочно залили слоем воды в человеческий рост. И всем приказали дышать водой, под страхом смерти.

— Что за бред. Зачем это?

— А вот и не бред. Народ молниеносно стал послушным, поскольку всем пришлось туго. Не до революций. Люди просто старались выжить. Врали, что водой дышать замечательно. Ходили, как бы случайно подпрыгивая, чтобы незаметно схватить глоточек воздуха. Писатели описывали прелести водного дыхания. Философы доказывали, что вода — родная стихия для организма. Моралисты утверждали, что дышать воздухом — противоестественно и неприлично.

— Как у нас с сексом? — сообразила Ольга.

— Да. Секс необходим человеку как воздух, но обставлен множеством табу. Сегодня запрещают то, что разрешали вчера, а завтра требуют от людей делать то, что было под запретом сегодня.

Ольга упрямо мотнула головой:

— Я ходила в церковь… Не перебивай… Батюшка говорил, что заповеди надо соблюдать. Хотя бы пытаться. Конечно, это трудно. Мы грешим, но каемся. И вновь грешим.

На лице Вадима появилась полуулыбка, словно его забавляли эти рассуждения:

— Библейские заповеди не имеют отношения к морали.

— Как это? — удивилась Ольга.

— Ты хочешь, чтобы я прокомментировал все шестьсот тринадцать заповедей или только то, что касается секса?

— Не знала, что заповедей настолько много. Давай о сексе.

— Сейчас в Европе многожёнство — моральное и уголовное преступление. Хотя это было нормой семейной жизни многих библейских патриархов.

— Хорошо. А заповедь «Не возжелай жены ближнего твоего»?

— Это вообще не о сексе. В этой заповеди идет речь о зависти: «Не желай дома ближнего, ни раба, ни осла, ни вола, ни жены».

— А заповедь «Не прелюбодействуй»?

— В словаре прелюбодеяние толкуется как тайная супружеская измена. Разве эта бухгалтерша изменяет мужу тайно?

Ольга хватанула ртом воздух. Что бы ещё вспомнить…

Вадим с интересом смотрел на неё, а затем подсказал:

— Спроси про брак с несовершеннолетними…

Она совсем запуталась:

— Ну да, жениться можно с восемнадцати лет. Это же все знают.

— Вот именно, Оля. Но в Библии нет такого запрета. Там вообще не указано, когда можно вступать в брак. Сегодня уголовное преступление — то, что делали уважаемые основатели и авторитеты всех мировых религий.

— Это вопиющее безобразие!

Разговор раздражал. Почему всё, что она думала и знала, опрокидывалось с ног на голову? Или с головы на ноги. Ольга вскочила, попыталась уйти. Куда? А хоть куда. Хоть к Бобу в лодку. Споткнулась о мужа бухгалтерши, разлёгшегося на краю бассейна. Поскользнулась. Чуть не грохнулась.

Вадим вовремя спас, подхватив на руки. Бережно усадил в кресло.

— Ольга, не злись. Всё просто. Мораль — совсем не духовный ориентир. И противоречит религиозным правилам, на которые так любит ссылаться.

— Дайте выпить. Чего-нибудь крепкого. Рому.

Повинуясь кивку Вадима, Кэтрин неторопливой походкой отправилась к бару. Когда она вновь появилась, Ольга уже успокоилась.

Напиток обжёг горло, провалился в желудок, потом отправился в долгое путешествие по телу и, наконец, окончательно обосновался в голове. Сразу стало спокойно. Чего завелась? Святоша этакая. Наверное, жалко терять остатки нравственной девственности. Ну и чёрт с ними. Какая тут девственность? Вспомнила бабка, как в девках ходила.

— Ладно, Вадим, добивай. Что там ещё делали святые? Разбивали головы младенцев о камни? Спали с дочерьми?

— Успокойся. Святых не будем трогать. Мы говорим о морали. Это — удобный для общества свод правил, как уголовный кодекс. Причём очень кратковременный. Здесь нет ничего духовного. Общество поменялось, и полностью изменилась мораль. В СССР был «Моральный кодекс строителя коммунизма». Нет СССР — нет кодекса с его моралью. И кто теперь о нём вспоминает?..

— Ты испорчен цинизмом, как шуба молью, — Ольга оставила последнее слово за собой, хотя в душе понимала, что новый друг прав.

По сравнению с обитателями курорта она казалась себе невинной девочкой, впервые ступившей на стезю порока. Практикующие свингеры — это вам не домохозяйки, черпающие вдохновение в сериале «Секс в большом городе». Теория и практика далеки друг от друга. Секс индивидуален. Не бывает двух одинаковых. Но будет ошибкой полагать, что всё зависит только от одного из партнёров. Реакции второго не менее важны. Сколько вокруг нового: язык тела, тайные знаки, уловки, меры предосторожности, обмен энергией. Специалист скажет, что главное — наработка опыта.

Она обнаружила, что почти ничего не знает об огромной области своего мозга, ведающей сексуальностью. Там скрывалась целая страна со своей культурой, сводом моральных правил, уголовным кодексом. Там хранились традиции сотен предыдущих поколений человеческой цивилизации, но, кроме этого, инстинкты животных, птиц, рыб и даже рептилий. Возможно, генетическая память её клеток сберегла эмоции первого взрыва, зачавшего нашу вселенную.

И хотя эта загадочная страна была совсем рядом, точнее внутри её тела, добраться туда было очень сложно. В такие неведомые края не летали самолёты, не плавали корабли, даже не было дорог и не ходило метро.

С другой стороны, всё чрезвычайно просто — надо лишь прислушаться к непрекращающейся болтовне своих клеток. Они словоохотливы, простодушны и с радостью поведают истории своих ощущений. Лишь бы не глушил разум, этот самовлюблённый цензор, лишь на мгновенья оставляющий нас в покое во сне или во время молитвы.

«Отдохни! — приказала она разуму. — У нас с тобой отпуск. Пусть органы чувств веселятся без присмотра, как дети на пикнике. Мы, зануды, сядем в сторонке и будем радоваться их счастливому безумству».

После такого решения отдых стал ещё более беззаботным. Её тело заметно окрепло. Океан давал силу, напитывал кожу солью, йодом и неведомой энергией, от которой хотелось петь, бегать, плясать ночи напролёт.