Книга Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Однако, для того чтобы жить, надо есть.
— Я питаюсь по-своему, государь, — сказал граф, подходя. — Я пью эликсиры, приготовленные мной, и одной капли их достаточно для того, чтобы быть сытым целый день.
— Черт побери! — сказал маршал Саксонский. — Вот драгоценный эликсир, и, если бы вы взялись кормить этим эликсиром королевскую армию во время открывающейся кампании, избавили бы нас от больших хлопот.
— Это можно было бы сделать, — ответил граф, — но потребовалось бы слишком продолжительное время для того, чтобы каждый солдат смог привыкнуть к новому режиму.
— А времени у нас мало, и потому мы будем по-прежнему прибегать к главным откупщикам.
Король пошел с маркизой Помпадур в столовую, дамы под руку с кавалерами проследовали за ними. Граф де Шароле и маршал Саксонский вошли после короля. Дверь за ними закрылась.
Столовая была просторной, великолепно убранной, с богатой мебелью и ярко освещенной десятками свечей. Она не походила на другие комнаты: середина залы, там, где должен был находиться стол, оказалась пуста, а на полу находилась прекрасная розетка овальной формы с богатыми инкрустациями из розового дерева. Вокруг этой розетки стояли стулья, словно вокруг стола.
Король сел на кресло, располагавшиеся посреди, маркиза де Помпадур села по правую его руку, гости разместились вокруг.
В столовой не было ни одного слуги. Паж Ростен один стоял за ширмами в углу комнаты.
Король и гости образовали круг около пустого места. Как только они сели, послышался тихий звонок. Тотчас розетка на полу опустилась вниз, исчезла, богато сервированный стол медленно появился на ее месте, и перед каждым гостем очутился прибор. С четырех сторон стола появились четыре столика с бутылками и графинами.
Трапеза началась.
При каждой смене блюд середина стола опускалась вниз и поднималась с новыми кушаньями. На столе появился удивительный карп, длиной не меньше трех футов, — он вызвал возгласы восторга.
— Уж это не из тех ли карпов, которых Франциск I пустил в пруд Фонтенбло? — спросил Людовик XV, смотря на Сен-Жермена.
— Государь, — отвечал граф, — этот карп не из Фонтенбло, а рейнский.
— Вы так думаете?
— Я это знаю наверняка.
— Почему же вы в этом уверены?
— По красному цвету головной чешуи.
Таванн сидел напротив графа и с большим вниманием смотрел на карпа.
— Не пробуждает ли чего-нибудь в ваших воспоминаниях этот карп, виконт? — спросил Сен-Жермен.
Виконт вздрогнул.
— Да, — сказал он. — Я только один раз ел карпа такой величины и при таких обстоятельствах, о которых воспоминания не изглаживаются никогда. .
— При каких это обстоятельствах? — спросила маркиза де Помпадур.
— Вам угодно знать?
— Да, если это возможно.
— Я ел карпа такого размера за завтраком с Петушиным Рыцарем.
— С Петушиным Рыцарем! — воскликнула маркиза.
— С Рыцарем! — повторили все. Виконт утвердительно кивнул.
— Вы завтракали с Петушиным Рыцарем? — спросил король.
— Да, государь.
— Ах, Боже мой! Как же это с вами случилось? Разве этот разбойник вас захватил?
— Он меня пригласил.
— И вы приняли его приглашение?
— Да, государь, я принял это приглашение, как принимают подобные приглашения от друзей.
— Разве Петушиный Рыцарь ваш друг?
— Я имею честь быть его другом.
— Если бы здесь был начальник полиции, он был бы рад арестовать вас.
— Как он арестовал Петушиного Рыцаря, — сказал Ришелье смеясь.
— Но почему же вы друг этого ужасного Рыцаря? — спросила маркиза Помпадур.
— Позвольте мне сказать вам, маркиза, что Рыцарь этот совсем не ужасен, напротив, он очень хорош собой — не правда ли, Ришелье?
— Да, он очень хорош, — кивнул герцог.
— Вы тоже с ним знакомы? — с удивлением спросил король.
— Я его видел однажды после ужина у Комарго.
— И я тоже, — сказал Бриссак.
— И я, — прибавил Креки. — Это было именно в ту ночь, когда сгорел особняк Шароле.
— Ваш особняк? — повторил король, обернувшись к своему кузену.
Граф де Шароле был несколько бледен и кусал себе губы.
— А! Эти господа видели Петушиного Рыцаря в ту ночь? — сказал он ироническим тоном.
— Да, — отвечал Таванн. — Он принес цветы дамам и успокоил их насчет опасности, которую могла причинить близость пожара.
— В ту ночь Сабина Даже чуть не была убита, — напомнил Ришелье.
Граф де Шароле пристально посмотрел на Таванна.
— Рыцарь ваш друг? — спросил он.
— Да, — ответил Таванн.
— Не поздравляю вас с этим.
— Почему?
— Потому, что нелестно быть другом презренного вора.
— Петушиный Рыцарь не ворует.
— В самом деле?
— Нет. Он воюет. Это необыкновенный разбойник, он имеет дело только со знатными людьми.
— Как? — спросил король.
— Петушиный Рыцарь никогда не грабил домов мещан или простолюдинов, никогда не совершал преступлений против нетитулованных особ или бедняков. Более того, он часто, очень часто помогал многим, и некоторым дворянам он даже очень предан.
— Каким дворянам?
— Многим, и мне, между прочими.
— Он оказал вам услугу?
— Да, государь.
— Какую услугу?
— Он дважды спас мне жизнь; он убил своей рукой трех человек, напавших на меня; он избавил меня от четвертого, который мне мешал, и бросил сто тысяч экю на ветер, чтобы предоставить мне возможность доказать женщине, любимой мною, что моя любовь искренна.
— Да, этот Рыцарь очаровательный человек! — сказал, смеясь, герцог Ришелье. — И начальник полиции клевещет на него самым недостойным образом.
— Вы думаете? — спросил граф де Шароле.
— О! — сказал герцог де Бриссак. — Если Петушиный Рыцарь друг виконта де Таванна, то другом графа де Шароле его никак не назовешь.
— Он, верно, хороший друг артистов Оперы, — сказал граф де Сен-Жермен, — я знаю, что сегодня он дает ужин всему кордебалету.
— Сегодня вечером? — удивились все.
— Да. Он прислал в два часа в Оперу корзины со всем необходимым для ужина.
— Вы откуда это знаете?
— Я знаю все, государь, и в ту самую минуту, как это случается.