Книга Господин судебный пристав - Александр Чиненков

— Мы можем то, чего враги наши не могут, — не соглашалась с ним Шмель.

— И что же именно? — удивился командир.

— Искать лазейки в город и… не давать покоя врагу!

— Ну, допустим, найдём мы эту лазейку — и что с того?

— Организуем подпольную работу и возьмёмся за дело, вот что!

Командир с удивлением и нескрываемым интересом посмотрел на сидевшую перед ним девушку. Её уверенный голос вселил в него спокойствие и надежду на успех в предстоящем деле.

— Ты так говоришь, товарищ Шмель, будто имеешь большой опыт в подпольной работе? — сказал он, разглядывая неподвижное, словно каменное, лицо девушки.

— Да, я кое-что в этом смыслю, — сказала она ровно и спокойно. — Я часто бывала в Иркутске и знакома с товарищами, у которых в подпольной борьбе огромный опыт.

— Ты имеешь в виду печатанье листовок и распространение их по городу? — заинтересовался командир.

— Да, — кивнула девушка. — Это один из способов борьбы подпольщиков, и вы его знаете.

— Ещё бы! — выпрямился и расправил плечи командир. — В своё время я лично принимал в этом деле самое активное участие!

— Неплохо было бы саботаж на железной дороге устроить, — продолжила задумчиво девушка. — Верхнеудинск — крупная железнодорожная станция. По ней проходит на восток и на запад большое количество поездов.

— Так-так-так, говори, девочка, не стесняйся! — заёрзал нетерпеливо на месте командир.

— Поезда — это машины, а не животные, — продолжила девушка. — Они имеют свойство ломаться… Так ведь?

— Кажется, я начинаю тебя понимать! — подавшись вперёд, воскликнул командир. — Паровозы надо выводить из строя, чтобы они…

— Так вас быстро выявят и расстреляют, — покачала головой девушка. — Паровозы должны ломаться где-то в пути, да так ломаться, чтобы исправить их на месте не было возможности.

— Вот это да! Как же я сам до этого не додумался? Ведь столько лет в депо проработал и…

Не договорив, командир вскочил из-за стола и заходил по землянке. Он был счастлив и не скрывал этого.

— Ещё можно выводить из строя железную дорогу, — как бы между прочим продолжила девушка. — Она ведь через тайгу пролегает? А по ней перевозятся грузы для армий Колчака, Семёнова и помогающим им интервентам!

— А как это делать? У нас же взрывчатки нет, — посмотрел на неё уважительно и в то же время вопросительно командир.

— Нет взрывчатки, есть люди с руками, ногами и головами на плечах, — усмехнулась девушка. — Если нечем взрывать рельсы, то их можно ломать, крушить и… Любыми способами выводить из строя!

— Чёрт возьми, да ты умница, товарищ Шмель! — весело рассмеялся командир. — Надо же, да твоей золотой головке самое время о женихах думать, а ты…

— Не беспокойтесь, о женихах я тоже подумать успеваю, — нахмурилась девушка. — А ещё я думаю, как активизировать подполье, собрав воедино всех, кому не безразлична судьба революции.

— Ничего, в этом я тебе помогу, — пообещал командир, взбодрённый и удовлетворённый беседой. — Я составлю список тех надёжных товарищей, кто ещё может быть в городе и на которых можно всецело положиться.

— У меня к вам личная просьба, Владимир Александрович, — перешла на шёпот девушка. — Пусть все в отряде думают, что я просто связная. Если здесь пока ещё нет провокатора, то контрразведка Семёнова скоро пришлёт такового, будьте уверены. Ну а я не хочу привлекать к себе их повышенного внимания, иначе… иначе ничего у нас не получится!

3

— Атаман Семёнов… А что мы о нём знаем? — спросил Малов, глядя на курившего папиросу Бурматова.

— Подойди ближе, — сказал Митрофан, покосившись на дверь кабинета атамана. — Не буду же я кричать тебе на весь коридор, чтобы все слышали? Зовут его Григорий Михайлович, родился в 1890 году в карауле Куранжа Дурулгуевской станицы Забайкальской области. Его отец, Михаил Петрович, казак с сильной примесью бурято-монгольской крови. Мать — Евдокия Марковна — из старообрядцев…

Из кабинета вышел адъютант, и Бурматов благоразумно замолчал, ожидая вызова.

— Он, наверное, очень грамотный в военном деле специалист? — задал вопрос Кузьма, когда в коридоре снова стало тихо.

— Да какой там, — ухмыльнулся Митрофан. — Закончил двухклассное училище в Могойтуе и Оренбургское казачье-юнкерское училище, кажется, в 1911 году.

— Тогда у него, стоит полагать, большой военный опыт? — озадачился Кузьма, пытаясь уяснить, чем же знаменит атаман Семёнов, к которому он пришёл на приём.

— А вот тут я с тобой согласен, — кивнул Бурматов. — Кое-какой боевой опыт атаманом накоплен. До войны он был больше в скандалах замечен. После окончания училища в звании хорунжего был зачислен в Верхнеудинский полк. Ну а службу проходил в Монголии в военно-топографической команде. Там он снюхался кое с кем из монгольской верхушки и принял «посильное» участие в государственном перевороте. Переворот удался, Монголия провозгласила независимость от Китая, а Семёнова, во избежание международного скандала, в срочном порядке отозвали из Урги.

В конце коридора снова показался адъютант, и собеседники замолчали. Когда офицер с папками в руках вошёл в кабинет атамана, Бурматов вполголоса продолжил:

— Как только началась война с германцами, Григорий Михайлович в составе 1-го Нерчинского полка отбыл на фронт. В первые же месяцы войны он отбил захваченное неприятелем знамя своего полка и обоз Уссурийской бригады. За этот подвиг его наградили орденом Святого Георгия 4-й степени. А потом он во главе казачьего разъезда первым ворвался в занятый немцами город Млава, за что его наградили Георгиевским оружием. Ну а в 1916-м, кажется, Семёнов перешёл в 3-й Верхнеудинский полк, воевал на Кавказе, затем в составе дивизии Левандовского совершил поход в персидский Курдистан, и…

Из кабинета вышел адъютант.

— Господа, — обратился он к замершим в ожидании Малову и Бурматову, — Григорий Михайлович просил вас подождать ещё немного, пока он разберёт и подпишет срочные документы.

Передав просьбу атамана, офицер вернулся в кабинет, а Кузьма и Митрофан, переглянувшись, пожали плечами.

Историческая справка

По возвращении из Персии в мае 1917 года, находясь на румынском фронте, Семёнов обратился с докладной запиской на имя военного министра А. Ф. Керенского, в которой предложил сформировать в Забайкалье отдельный Монголо-бурятский конный полк и привести его на фронт с целью «пробудить совесть русского солдата, у которого живым укором были бы эти инородцы, сражающиеся за русское дело». В июне 1917 года он был назначен комиссаром Временного правительства по формированию добровольческих частей из монголов и бурят в Забайкальской области.

После Октябрьского переворота Семёнов, имея разрешение не только от Временного правительства, но и от Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, продолжал формировать в Забайкалье конный Бурято-Монгольский казачий отряд. Но в полк он уже принимал не только монгол и бурят, но и русских. Условием принятия в полк был «отказ от революционности». Поняв, что Семёнов создаёт антибольшевистские части, читинский совдеп задержал выплату денег на формирование отряда, а 1 декабря 1917 года большевики в Верхнеудинске попытались разоружить отряд Семёнова, а самого его арестовать. Семёнов оказал вооружённое сопротивление. Эти события красные объявили «неудачной попыткой захвата власти в Верхнеудинске». Затем Семёнов отправился в Читу, где забрал деньги у читинского совдепа, причитавшиеся для его отряда, посадив его главу, Пумпянского, за решётку, после чего ушёл в Маньчжурию. В Харбине он разоружил и распустил пробольшевистские запасные батальоны Русской армии (1500 штыков), разогнал местный большевистский ревком, казнив его главу Аркуса. Затем, преодолевая сопротивление генерала Хорвата (управляющий КВЖД от имени России в Маньчжурии), не желавшего воевать с большевиками, и китайских властей, Г. М. Семёнов пополнил и хорошо вооружил свой отряд в 559 человек, и 29 января 1918 года вторгся в Забайкалье, заняв его восточную часть, Даурию. Однако под натиском отрядов красногвардейцев (состоявших в основном из каторжников и пленных австро-венгров) под командованием С. Лазо 1 марта 1918 года вынужден был отступить в Маньчжурию. Во время вторжения в Забайкалье Семёнов сформировал и ввёл в свой отряд Еврейский пехотный полк, что было несколько странно для казачьего войска. В середине апреля 1918 года из Маньчжурии в Забайкалье войска атамана Семёнова около 1000 штыков и сабель против 5,5 тысячи у красных вновь перешли в наступление. Одновременно началось восстание забайкальского казачества против большевиков. К маю, пополнившись восставшими казаками, войска Семёнова (7 тысяч штыков и сабель) подошли к Чите. Но красные, стянув отовсюду силы (30 тысяч штыков и сабель), отбили наступление казаков и сами перешли в контрнаступление. Бои между казаками Семёнова и красными отрядами с переменным успехом шли в Забайкалье до конца июля, когда казаки нанесли решающее поражение большевикам и 28 августа взяли Читу. Приказом по Сибирской армии от 10 сентября 1918 года Семёнов был назначен командиром 5-го Приамурского армейского корпуса…