Книга Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов

Через несколько дней председатель Совета министров князь Львов получил от великого князя Николая Николаевича телеграмму, предупреждавшую о предположенном прибытии его в Ставку 23 марта. Князь Львов еще раньше обещал великому князю приехать в Ставку, чтобы переговорить лично о важнейших вопросах. Однако уже в это время обстановка стала складываться таким образом, что можно было ясно предугадывать невозможность для великого князя оставаться в должности Верховного. В беседе по прямому проводу, происходившей еще 19 марта между председателем Совета министров и генералом Алексеевым, князь Львов говорил, что события несут их, министров, а не они этими событиями управляют, и что вопрос главнокомандования становится столь же острым, как в свое время было положение Михаила Александровича.

«Остановились на общем желании, – добавлял Г.Е. Львов, – чтобы великий князь Николай Николаевич ввиду грозного положения учел создавшееся отношение к дому Романовых и сам отказался от верховного главнокомандования.

Подозрительность по этому вопросу к новому правительству, – продолжал председатель Совета министров, – столь велика, что никакие заверения не приемлются. Во имя общего положения страны считаю такой исход неизбежным, но великому князю я об этом не сообщал. До сего дня вел с ним сношения как с Верховным главнокомандующим».

Конечно, на решение Временного правительства не могли подействовать соображения, выставленные в пользу оставления великого князя Николая Николаевича на посту Верховного начальником штаба действующей армии генералом Алексеевым, но мысли последнего настолько характерны для обрисовки личности великого князя, что я не решаюсь пройти мимо них.

«Характер великого князя, – говорил М.В. Алексеев князю Львову, – таков, что если он раз сказал: признаю, становлюсь на сторону нового порядка, то в этом отношении он ни на шаг не отступит в сторону и исполнит принятое на себя. Безусловно думаю, что для Временного правительства он явится желанным начальником и авторитетным в армии, которая уже знает о его назначении, получает приказы и обращения. В общем, он пользовался большим расположением и доверием в различных слоях армии, в него верили. Полученные донесения свидетельствуют о том, что назначение великого князя Николая Николаевича принимается с большой радостью и верой в успех. Во многих частях даже восторженно! Проникает сознание, что великий князь даст сильную, твердую власть – залог восстановления порядка. Благоприятное впечатление произвело назначение не только в Черноморском флоте, но даже в Балтийском. До настоящей минуты получены на имя Верховного главнокомандующего приветствия от 14 городов; в числе их Одесса, Киев, Минск сообщили выражение удовольствия по поводу возвращения великого князя на свой прежний пост и уверенность в победе. Я могу еще раз только повторить, что для нового правительства он будет помощником, но не помехой!»

Но вполне очевидно, что здесь дело было не в доверии и не в недоверии к великому князю Николаю Николаевичу, а в революционном настроении тыла, который в данный период времени решал участь не только войны, но и бытия самой России. Сам генерал Алексеев прекрасно знал, что на армию ведется сильный натиск с тыла и что если что и может сохранить в армии порядок, то это только авторитет имени ее главнокомандующего.

В конце концов было решено, что генерал Алексеев должен переговорить с великим князем по прибытии его в Ставку и показать ему соответственные ленты Юза. Кроме того, было условлено, что князь Львов пошлет великому князю навстречу письмо, а затем между Львовым и великим князем должен был еще произойти окончательный разговор по аппарату.

Протесты против назначения великих князей на ответственные должности слышались, впрочем, еще за много лет до отречения императора Николая II. Напомню о речах по этому вопросу, раздававшихся неоднократно в стенах Государственной думы, начиная едва ли не с 1905 г.! Теперь, после революции, эти настроения повторились с новой силой, и уже 19 марта против таких назначений категорически высказался Комитет московских общественных организаций.

20 марта, в день отъезда великого князя Николая Николаевича из Тифлиса, прибыл в Москву А.Ф. Керенский. При посещении им Московского общества присяжных поверенных он заявил уже вполне определенно, что назначение великого князя Николая Николаевича сделано старой властью и потому не может считаться действительным и что Временным правительством уже приняты меры к назначению нового главнокомандующего. Незадолго же перед этим Петроградским исполкомом было вынесено даже решение о вызове великого князя в Петроград, о тщательном наблюдении за ним в пути и об аресте его по прибытии в столицу. Конечно, это постановление для других исполкомов, которыми была покрыта вся Россия, не было обязательно, но все же оно являлось характерным в смысле отношения революционных партий к возглавлению армии кем-либо из дома Романовых.

23 марта состоявший в Ставке английский генерал Вильямс получил от своего посла в Петербурге Бьюкенена информационную телеграмму, в которой сообщалось, что, по сообщению русского министра иностранных дел, сохранение за великим князем Николаем Николаевичем верховного командования армией является невозможным ввиду сильной оппозиции революционных элементов; что правительство дало телеграфное распоряжение в Ростов остановить поездку великого князя в Ставку, причем надеется склонить его к добровольному отказу, и что отказ со стороны великого князя принять решение правительства явился бы сильным ударом престижу последнего и мог бы иметь гибельные последствия.

В действительности принятые меры для предупреждения великого князя в пути о желательности его отказа от звания Верховного главнокомандующего запоздали, и великий князь, не знавший о происходивших втайне от него переговорах, прибыл в Ставку 24 марта.

4. Прибытие великого князя в Ставку

Великий князь Николай Николаевич прибыл в Могилев в сопровождении своего брата Петра Николаевича и его сына Романа Петровича. С ними прибыли также генерал Крупенский и несколько адъютантов.

По рассказам сопровождавших его лиц, на всем пути от Тифлиса поезд великого князя встречался населением с большим энтузиазмом. Все рады были возвращению великого князя к командованию русскими войсками.

В Харькове, рассказывает генерал Дубенский[18] в своих воспоминаниях, местный Совет рабочих депутатов поднес хлеб-соль, а рабочие-депутаты убеждали великого князя не ехать в Могилев, где ему едва ли дадут вступить в командование русской армией, а направиться прямо на фронт, поближе к войскам. Но великий князь из чувства лояльности не последовал этому совету, ведшему к новому возбуждению народных страстей и, может быть, даже пролитию крови; он проследовал непосредственно в Ставку.

По прибытии в Могилев великий князь Николай Николаевич со свитой остался в поезде, в котором прибыл, так как в доме, где проживал государь, шла спешная укладка оставшихся вещей и потому царила полная разруха.

Великий князь Николай Николаевич успел вступить в верховное главнокомандование русскими армиями и послал об этом сообщение в Петроград. Но вслед за сим он получил догнавшее его уже в Могилеве письмо председателя Временного правительства с просьбой о сложении с себя звания Верховного главнокомандующего.