Книга Дорога смерти - Илья Бушмин

В фойе управления скучал сержант в бронежилете и с автоматом на плече. Не было голосов, топота ног и вообще привычного шума — с момента введения в УВД особого режима несения службы здание не спало никогда.

— Сержант, а где все?

— А вы не знаете? — удивился тот. — Сегодня похороны Шахова.

Шахову заказали красивое мраморное надгробие за счет УВД — Лопатин решил не скупиться, зная, что этого от него ждет весь личный состав. Могилу Шахову выкопали в центре городского кладбища, рядом с удобными дорожками и ухоженными могилами. Места было много — достаточно для десятков оперов, которые в парадной форме пришли в это утро почтить память павшего коллеги.

Здесь были в основном оперативники. Отдел угонов в полном составе. Несколько следователей из следственного отдела УВД, которые специализировались по кражам автотранспорта и вплотную работали с подразделением, в котором служил Шахов. Несколько человек из отдела имущественных преступлений, располагавшегося напротив отдела угонов и по роду деятельности часто пересекавшегося с «угонщиками». Родственники Шахова. Бледная всхлипывающая жена в черном, которую придерживал за руку старик с окаменевшим лицом, очень похожим на самого убитого оперативника. Отец Шахова.

— … Сотрудники угрозыска — это люди, которые одними из первых встречаются с преступниками лицом к лицу, — читал Лопатин речь, стараясь как можно реже заглядывать в бумажку, и как можно чаще смотреть в лица подчиненных. — Виталий Шахов был добросовестным сотрудником, примерным стражем порядка и просто хорошим человеком, который погиб при трагических обстоятельствах — при исполнении служебного долга от рук бандитов. Подвиг наших павших товарищей, таких, как оперуполномоченный уголовного розыска капитан полиции Виталий Шахов — это яркий пример образцового отношения полицейских к службе. Он до последней минуты жизни остался верен присяге, что говорит о его чести и мужестве и будет служить примером для всех, кто служит в органах внутренних дел. Хочу заявить, что мы никогда не оставим в беде родных и близких нашего павшего соратника…

Рябцев стоял здесь же. Его мутило. Похмелье было жуткое. Слушая речь полковника, Рябцев старался сосредоточиться на этих словах — но мысли опера жили собственной жизнью. Плавая в похмельной дреме, они снова и снова возвращались к Вике. К тому, что сделал он. К тому, что сделала она. К тому, что сделали они оба с собственной жизнью. И к тому, почему Рябцеву казалось прямо сейчас, что все в этой жизни больше не имело никакого смысла.

Тем временем в управлении ФСБ ранним утром собрался оперативный состав, задействованный в операции. Сама работа в управлении не прекращалась ночью ни на минуту. Как только криминалисты по отпечаткам пальцев из оружейки Кареты установили личности тех, чьи данные имелись в картотеке, началась работа по проверке и установлению адресов. Расков просматривал досье с фотографиями подозреваемых, которые выкладывал перед ним один из оперов группы, тараторя при этом:

— Ренат Халилов, уроженец Казани, условный срок за хулиганство. Теймурат Леладзе, уроженец и гражданин Грузии, судимость за контрабанду наркотиков. Евгений Нестеров, условный срок. По Нестерову особенно интересно вот что: он таксист, хороший водитель, открыты все категории, срок также за дорожное происшествие.

— Скорее всего, водитель банды, — кивнул Расков, помечая у себя в блокноте.

— Да. Идем дальше. Ришат Исмагилов, уроженец Тольятти, судим за грабеж. Антон Машков, уроженец Орла, находится в розыске за изнасилование. Юсуп Мансуров, уроженец Липецка, судим за хранение оружия. Юрий Карамышев, уроженец Пензы…

— Господи, — Расков был поражен. — Да здесь сброд со всей России, и не только.

Сбор оперов был назначен на восемь часов утра. Расков не обманул Лопатина — здесь были и сыщики из убойного отдела УВД Домодедово, с самого начала включенные в штаб по делу банды ДТА. Включая Наумова и Стасина.

— По отпечаткам пальцев из оружейной мастерской Карепкина и по контактам в его сотовом телефоне мы установили круг лиц, которые могут быть причастны к банде ДТА, — объявил Расков. — Есть группы отпечатков пальцев, которые отсутствуют в полицейской и нашей картотеке. Работа по ним будет продолжаться в отдельном порядке. Но сегодня наша задача — задержать тех, личности которых установлены. Пока что у нас под подозрением десять человек. По некоторым причинам, которые я не буду сейчас называть, мы сейчас не будем приводить список полностью. Каждая из оперативных групп получает данные только на одного из подозреваемых и сразу же выезжает на его задержание.

Расков кивнул одному из подчиненных. Тот нажал кнопку пульта управления, и проектор в конце комнаты высветил на полотне за спиной Раскова ориентировку на одного из преступников. С полотна на оперов смотрело лицо, которое было знакомо им всем. Около 30 лет, нос крючком, короткая стрижка, суровый угрюмый взгляд. Фотография именно этого человека была выделена с записи видеорегистратора Федора Уколова, распространена по всем отделам полиции центральной части России и обошла все СМИ.

— Все вы должны запомнить лишь одного человека, — Расков кивнул на изображение. — Артур Томилин, кличка Ямаха. Уроженец Забайкальского края. Дважды судим за имущественные преступления. Носит поддельное удостоверение сотрудника полиции. Мы доподлино знаем, что он как минимум один раз стрелял в человека, в стритрейсера несколько дней назад на трассе М-5. Это один из стрелков и, по нашей версии, один из наиболее активных членов группировки, так как за время расследования он всплывал уже дважды. При этом в Москве нигде не прописан и ни разу не фигурировал, поэтому его адрес неизвестен.

Адрес Антона Машкова ночью был установлен точно: в подмосковном Троицке у него была квартира, доставшаяся ему от покойной бабушки. Был десятый час утра, когда в дверь квартиры позвонили. В глазок было видно одного из оперативников — в бейсболке и с ворохом бумаг, которые он демонстративно перелистывал. Женский голос из-за двери прокричал:

— Кто там?

— Соцзащита, сверяем списки.

Щелкнул замок, дверь открыла молодая, не больше 30 лет, женщина в спортивном костюме. Она не успела даже ахнуть, увидев группу здоровяков. Один зажал ей рот, остальные с пистолетами наперевес бросились внутрь. В единственной жилой комнате троийкой однушки стояла кроватка, в которой с погремушками копошился малыш в ползунках. При виде двух чужаков с пистолетами он уронил погремушку и зарыдал.

Больше никого здесь не было — опера проверили и совмещенный санузел, и балкон. Женщина схватила ребенка, прижав к груди. Тот продолжал отчаянно рыдать, тыкаясь лицом матери в грудь.

— Где Машков?

— Кто?

— Антон Машков, это его квартира!

— Господи! Мы снимаем ее. Вам хозяин нужен? Чего вламываетесь сразу?! Спокойно, Ванюш, все хорошо, не плачь. Ты мой маленький…!

— Вы знаете его адрес?

— Да какой адрес? Он показывается раз в три месяца, берет деньги и уходит, и три месяца мы его не видим. Звонит иногда, но с разных телефонов, он их меняет все время. Последний могу дать. Тихо, Ванюш, тихо. Что, напугали тебя злые дяди? Ух, эти дяди!..