Книга Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг. - Олег Романько

История Ялтинской конференции изучена в отечественной и зарубежной историографии довольно хорошо. Любой, интересующийся этой темой может узнать, что на ней были приняты решения о послевоенной политике трех великих держав, направленной на установление прочного мира и системы международной безопасности, о создании ООН, о судьбе Германии после ее капитуляции (оккупация, репарации и т. п.) и многом другом. Кроме того, в ходе этой конференции рассматривались и такие специфические вопросы, как, например, польский и югославский (что, кстати, и является причиной высказываний об этой конференции как о сговоре со стороны определенных политических кругов).[356]

Однако в большинстве серьезных исследований по истории Ялтинской конференции только за редким исключением можно встретить упоминание еще об одном решении, принятом в ходе нее.[357]На наш взгляд, это решение было в какой-то степени не менее важным, чем предыдущие, а по своей судьбоносности даже превзошло многие из них. В юридической плоскости оно было закреплено в серии договоров глав союзных держав, а на практике обернулось трагедией для миллионов людей. Речь идет о так называемой репатриации советских граждан, волею судеб оказавшихся на территории оккупированной немцами Европы.

Как известно, в ходе Второй мировой войны перемещались не только фронты и армии, но также и огромные массы населения. Поэтому одним из вопросов, который предстояло решить И. Сталину, Ф. Рузвельту и У. Черчиллю после окончания войны, и была судьба этих перемещенных лиц. Так или иначе, но заинтересованность в скорейшем разрешении этого вопроса проявили все лидеры «большой тройки». Однако наибольшую актуальность он приобрел для СССР, за пределами которого, в силу ряда причин, оказались миллионы его граждан. В целом их можно поделить на три категории, каждая из которых могла по-разному отнестись к репатриации. Но сначала немного истории.

Одной из составляющих нацистской оккупационной политики на территории СССР был массовый угон его населения на территорию Третьего рейха, с целью его дальнейшего использования в качестве дешевой рабочей силы. Эти «остарбайтеры» и составили первую, самую многочисленную категорию будущих репатриантов. Другой категорией советских граждан, оказавшихся за пределами своей Родины, были военнопленные. И, наконец, была еще одна категория лиц, покинувших территорию СССР. Однако, в отличие от двух предыдущих, сделали они это добровольно, вместе с отступающими немецкими войсками. В число последних входили и бойцы так называемых «восточных» добровольческих формирований — частей и соединений, созданных немцами из числа советских граждан. В результате к маю 1945 года на территории Германии и оккупированных ею государств оказалось около 7 млн перемещенных лиц из СССР всех указанных категорий. И если подавляющее большинство «остарбайтеров» и военнопленных ничего не имели против возвращения на Родину, то добровольцы и прочие коллаборационисты всеми силами не хотели этого делать.[358]

Как казалось Рузвельту и Черчиллю, суть проблемы была проста. На территориях, освобождаемых их армиями, имелось некоторое количество перемещенных лиц — граждан союзной державы, которых по возможности скорее было необходимо отправить на Родину. Согласно подписанным 10 и 11 февраля 1945 года документам, все договаривающиеся стороны обязались делать это как можно быстрее и без проволочек. Однако третий лидер «большой тройки» — И. Сталин — понимал, что не все оказавшиеся за пределами СССР захотят в него вернуться. Поэтому он настоял, чтобы лидеры западных союзников дали свое согласие на «безусловную и всеобщую репатриацию всех находящихся в их оккупационной зоне советских граждан» по состоянию границ на 1 сентября 1939 года. Это соглашение подлежало выполнению без учета индивидуальных пожеланий. При необходимости допускалось применение силы. И в первую очередь это касалось лиц, взятых в плен «в немецкой военной форме», то есть бойцов «восточных» добровольческих формирований.[359]Несколько позже, 13 марта и 26 июня 1945 года, соглашения, аналогичные ялтинским, были заключены между СССР, Бельгией и Францией.

Выше уже было сказано, что с репатриацией подавляющего большинства «остарбайтеров» и советских военнопленных не должно было возникнуть каких-либо проблем. Так оно, за редким исключением, и происходило. Что же касается «беженцев от коммунизма» и бойцов «восточных» добровольческих формирований, то их передачи советским репатриационным комиссиям породили столько проблем и недоразумений, что эта тема была надолго закрыта для объективного исследования. Кроме того, за послевоенный период она обросла целым клубком противоречий (в основном политического, юридического и морального характера), которые только искажали ее и так немногочисленные факты. В связи с этим данная работа не является претензией на истину в последней инстанции. Скорее, это только попытка приблизиться к пониманию вопроса, указанного в ее заголовке. Иначе и быть не может. Даже в наше время, через 60 лет после этих событий, многие материалы по насильственной репатриации в архивах Великобритании и США являются недоступными в силу действующих там законах о хранении подобной документации. Что же тогда говорить об отечественных архивах[360]Поэтому все сведения, приведенные в статье, взяты из открытых источников и литературы, опубликованной как на Западе, так и в странах СНГ.

Одной из особенностей немецкой оккупационной и национальной политики в войне против Советского Союза было активное привлечение его граждан к сотрудничеству. Оно принимало различные формы, наиболее активной из которых была служба в так называемых «восточных» добровольческих формированиях вермахта, войск СС и полиции. В целом приходится признать, что эта политика имела определенный успех, так как за период с 1941 по 1945 год в подобных формированиях прошло службу от 1,3 до 1,5 млн человек.[361]

Несмотря на такое количество «предателей», их численность не должна казаться такой уж большой. Она могла быть и большей, если вспомнить историю СССР после октябрьского переворота. Ведь не секрет, что перед началом войны в Советском Союзе было огромное количество недовольных существующим режимом, настроения которых не мог не использовать осмотрительный враг. А если прибавить еще и социальное недовольство, и не решенный национальный вопрос, то ситуация приобретала просто угрожающие размеры.