Книга Непридуманная история Второй мировой - Александр Никонов

Надо ли говорить, с какой «радостью» граждане Локотской республики, нюхнувшие нормальной жизни, ждали наступающую с востока Красную армию? Все, кто мог и хотел, перед наступлением красных собрали манатки и ушли вместе с отступающими немцами…

Ну, и раз уж речь зашла о немецких службах тыла, грех было бы не вспомнить дневники немецкого офицера Рудольфа Волтерса, опубликованные в Германии через 35 лет после войны.

Судьба этого немецкого архитектора сложилась весьма причудливо. В начале тридцатых он принимал участие в индустриализации СССР в качестве западного специалиста. И даже опубликовал по итогам своих советских приключений книгу в гитлеровской Германии, которая выдержала два издания. А затем Рудольф вновь попал на территорию СССР, уже в сороковых — в качестве оккупанта. Дело в том, что Волтерс учился в университете вместе с гитлеровским любимцем Альбертом Шпеером. А последний во время войны возглавлял так называемую Организацию Тодта — военно-строительные части, которые занимались «второй индустриализацией СССР», а именно восстанавливали то, что большевики повзрывали перед отступлением.

Шпеер назначит Рудольфа Волтерса на высокий пост в свою организацию и послал в СССР, благо страна была Волтерсу уже знакома. Тот работал и вел дневник, куда заносил все, что отмечал его острый взор. В России об этой восстановительной деятельности немцев известно мало. Тем интереснее читать волтеровские записки.

Рудольф Волтерс приехал на территорию СССР летом 1942 года. И везде, куда бы он ни кидал взгляд, кипела большая работа. Освобожденная от большевиков и оккупированная гитлеровцами Украина дружно восстанавливала народное хозяйство. Под стук колес перо немца быстро бежало по бумаге:

«Среди русских военнопленных можно увидеть самые различные группы: хорошо выглядящие мужчины украинского или русского происхождения, но гораздо больше (и намного) — перемешанные варианты всех азиатских рас, такие, какими их можно увидеть в еженедельной хронике.

Эти команды охраняются украинской милицией или литовской и латвийской полицией. Но основной контингент рабочих представлен украинскими женщинами и девушками. Руководители работ характеризуют их как очень исполнительных, прилежных и привычных к работе. По рабочим качествам они стоят выше мужчин. Женские команды даже внешне производят очень отрадное впечатление: чистые цветные платки и платья, часто снежно белые головные платки! Почти все женщины босые,

и удивительно, с какой энергией они вдавливают голыми ногами лопаты в плотную землю».

Колея российская, как известно, шире европейской. Поэтому все советские железные дороги немцам приходилось перешивать под свой размер. Зимой 1942 года, как отмечает Волтерс, «положение на железной дороге было просто катастрофическим». Удавалось пропускать всего по 4 состава. Но к лету немцы наладили хозяйство, подняв пропускную способность дороги в десять раз. Работа была нелегкой:

«…к задачам строительного штаба относятся железнодорожные мосты. Здесь русские тоже проделали исключительно основательную разрушительную работу. Стальные конструкции больших днепровских мостов после взрывов оказались в воде и перегородили проход судам. Эти заграждения могли стать еще большей угрозой во время ожидаемого весной ледохода. Для устранения искореженного металла были присланы с Атлантического побережья водолазы, которые подо льдом резали подводными резаками конструкции на куски, чтобы ликвидировать подводные препятствия…

Особенно важным было восстановление снабжения энергией. Главная из крупных электростанций, находящаяся в Запорожье, была русскими полностью выведена из строя…

Во время отступления русские взорвали плотину посередине на ширине 175 метров. 3000 беженцев, которые находились в это время на плотине, были унесены течением. Водяные массы толщиной 5–6 метров падают с 15-метровой высоты через пролом и понижают уровень воды так, что пристань в верхнем течении оказалась на суше, и не хватает давления для вращения турбин. Шлюзы тоже после взрыва стоят сухими, так что судоходство парализовано. Не только плотина, но и механизмы по большей части разрушены. Русские при отступлении отключили центральную смазочную систему, так что машины мгновенно перегревались и загорались. То, что после этого представляли собой машинные помещения, турбины и генераторы, было мастерской разрушительной работой. И сегодня видны потрескавшиеся железобетонные стены, оплавленные железные детали; все приведено в негодность.

Однако один агрегат уже работает с конца апреля, второй запущен чуть позже, так что станция уже может вырабатывать 20 тыс. киловатт. Из 9 турбин большинство будет осенью запущено…»

Весьма любопытна оценка Волтерсом качества русского строительства:

«Весь комплекс, плотина и электростанция, был запроектирован немцами, оборудован частично американцами и построен при их консультациях и русском руководстве. В деталях работа скверная. Железобетон уже внешне производит плохое впечатление; арматура местами свисает из бетона, на необработанной поверхности которого там и тут уже 10 лет держатся куски деревянной опалубки. Пульты управления и прочие электрические устройства, как рассказывает нам ведущий электроинженер, таковы, что в Германии их оценили бы как самую плохую ученическую работу».

Восстановлению подлежало все:

«Организация Тодта занимается еще и строительством фабрик. Фабрики боеприпасов, металлургические, литейные, прокатные заводы, ремонтные мастерские для танков и грузовиков находятся в строительстве или скоро уже будут запущены. Недавно в строительную программу Организации Тодта были включены еще сельскохозяйственные постройки — силосы, ангары, сахарные заводы и консервные фабрики».

Как же реагировало население западных областей на пришедших немцев, и как относились к ним немцы?

«Проезжающие немецкие колонны повсюду радостно приветствуются. И народ, предлагающий по сторонам дороги яйца, цветы и редиску, кажется настроенным очень дружелюбно…

В Днепропетровске раньше было 900 тыс. жителей, сегодня около 250 тыс. Они также почти без остатка включились в работу для армии и других немецких учреждений, как и все население занятых нами районов, если оно жило в городе и не хотело голодать.

В качестве вознаграждения украинские рабочие получают кроме завтрака и обеда от 12 до 18 пфеннигов в час…

Мы делаем остановку на день, чтобы познакомиться с районом вокруг Сталина. Оберфюрер СА Шнайдер, глава фронтового руководства Организации Тодта, организовал здесь приемный лагерь для военнопленных. Нас ведут по лагерю, впечатление хорошее. Пленные, попадающие сюда прямо с фронта, проходят обработку против вшей. Сначала их собирают на огороженной территории, и русские офицеры, попавшие в плен раньше, их инструктируют.

Им говорят, что они должны радоваться тому, что попадают в ряды самой большой строительной организации мира — ОТ. За ограждением пленные должны раздеться. Одежда отдельно проходит обработку против вшей. Людей бреют наголо, затем они должны по лестнице спуститься в бассейн и полностью окунуться с головой: балка, под которой они должны пролезть, заставляет их опустить голову под воду, чтобы вынырнуть на поверхность с другой стороны. Потом их направляют во второй бассейн. Робких подбодряют легкими толчками палки. Затем запись личных данных и прочей информации; затем одевание… Шнайдер выискивает для себя, естественно, такую рабочую силу, с которой отряд может добиться больших успехов, чем раньше. Они, как нам рассказывают, очень довольны и удивлены таким нынешним обращением, поскольку сейчас нам люди нужны больше, чем в начале Восточного похода.