Книга 100 дней в кровавом аду. Будапешт - "дунайский Сталинград"? - Андрей Васильченко

Этим подтверждается вчерашняя картина, что вырывающиеся из Будапешта части выбрали не длинный, более безопасный путь через Пилишские горы, а более короткий, но более обороняемый врагом… Последующие сообщения авиаразведки говорят о шуме боя, артиллерийском огне и пожарах в западной части Будапешта. Кажется, там еще находятся наши части… Пришло около 600 человек, как сообщает командующий армейской группой Бал к, в 21 час 40 минут. Ожидается, что группы будут пробиваться еще три дня…

15 февраля 1945 года. Четверг.

…Накануне прибыло сообщение, что группа солдат собралась у Пербаля. Один из прорвавшихся утверждает, что вся линия обороны противника обращена против прорывающихся частей. По этой причине советский кавалерийский корпус внезапно прекратил атаки на позиции, удерживаемый 3-й кавалерийской бригадой. Тем не менее, атака, предпринятая на противника, привела к потере 100 собственных солдат и 50 прорывающихся из Будапешта. Поэтому он (командующий. — Авт.)не мог решиться на наступление в направлении Пилишских гор, чтобы тем самым деблокировать якобы окруженные у Кестёльца группы прорывающихся солдат. Он полагает, что наступление через Дунай, предпринятое в рамках операции «Южный ветер», имеет большее значение и не сопряжено со столь большими потерями… в 17 часов 40 минут авиаразведка докладывает, что не обнаружила в районе Пилишских гор никаких немецких военных групп… Больше никто не добирается до нашей линии фронта. Командующий армейской группой Балк придерживается точки зрения, что просачивание небольших групп прорывающихся солдат может только помешать нашей операции.

16 февраля 1945 года. Пятница.

Из полета над Будапештом авиаразведка не доставила никаких новых сведений. Впрочем, авиация продолжает поиск групп, которые могут располагаться между линией фронта и Будапештом. Количество добравшихся до нашей линии фронта значительно сократилось. Сегодня прибыло только 14 человек, что в целом составляет 624 человека.

В тот же самый день пехотный генерал Вёлер передавал в Верховное командование сухопутных войск заключительную сводку. В 23 часа он вообще не упомянул Будапешт.

Один из советских офицеров, служивший в 297-й стрелковой дивизии, так изображал события, связанные с прорывом (дело в том, что штаб дивизии располагался в доме № 386 по улице Вираньош, которая лежала на основном направлении прорыва): «Около 23 часов венгры-добровольцы привели немецкого солдата, которому удалось вырваться из кольца окружения. После того, как он потерял свою группу, он натолкнулся на венгров, которые готовились принять ванну. Он полагал, что они сражаются на их стороне… Мы попытались выяснить у пленника, как он попал на наши позиции. Он бормотал что-то несвязное, а потому мы направили его в штаб дивизии. Но где-то полтора-два часа позже в различных частях города стала усиливаться стрельба из винтовок и пулеметов. Она двигалась в северном направлении, то есть к нам. Мы уже стали различать разрывы гранат и снарядов.

Ночью, около 3 часов наши разведчики и связисты, которые служили в нашем корпусе, задержали группу немцев численностью 7 человек. Ею командовал обер-лейтенант. В темноте эта группа оказалась на земельном участке за недостроенным домом. Обер-лейтенант пояснил, что получил приказ любой ценой вырваться из котла. Мы решили подготовить здание к круговой обороне. Для этого связались со штабом расположенного по соседству минометного батальона… На следующее утро появилась большая колонна противника численностью 1500–2000 человек. Вражеские солдаты двигались перебежками, стреляли во все окна и закидывали здания гранатами. На соседней улице Сарваша Габора появился немецкий бронетранспортер. Он был подбит из противотанкового орудия. Через несколько минут артиллеристы уже устанавливали миномет 120-миллиметровый, который позаимствовали у соседей. Пустующий земельный участок позволял вести прицельный огонь, так что мы накрыли вражескую колонну плотным слоем мин. У дверей мы соорудили баррикаду и начали вести огонь из окон, без проблем попадая в толпу перепуганных и мечущихся врагов… Несмотря на огромные потери, гитлеровцы не прекращали попыток вырваться из города. Вскоре их встретил залп нашей артиллерии».

Казнь Ференца Салаши

Ничто не говорит лучше о стремительности начала прорыва, как тот факт, что командованию 37-го стрелкового корпуса пришлось вступить с противником в ближний бой. «Это была жестокая ночь. Канонада, разрывы гранат смешивались с ужасными криками бегущих немцев и хрипами умирающих раненых… Для обороны каждый солдат тут же схватил винтовку. Командиры всех званий, а также штабные офицеры были вынуждены прореживать ряды врагов из автоматов и винтовок. Все без исключения занимали позиции в окопах, вдоль улиц, за деревьями».

Если подводить итоги прорыва, то можно сказать, что 12 февраля советские части осторожно возвращались на свои прежние позиции. Только к полудню они заняли часть аллеи Олас и больницу Святого Яноша. И лишь во второй половине дня были взяты площадь Селля Кальмана и Сенная площадь. Будайский добровольческий полк сыграл в этих событиях не последнюю роль. Именно венгерские добровольцы захватили здание королевского дворца. Именно они стали организовывать массовую сдачу в плен немецких солдат. Кроме этого, некоторые из венгерских добровольческих частей приняли участие в боях на горе Ремет и в прилегающих к ней лесах.

К 17 февраля 1945 года очистка Будапешта от немецких солдат полностью закончилась. Уже двумя днями ранее советское командование квалифицировало прорыв как военную операцию, которой закончилось сражение за Будапешт. В целом Красная Армия взяла в плен 22350 солдат и офицеров. К началу прорыва в распоряжении Пфеффера- Вильденбруха имелось 43900 человек. Четыре дня спустя почти все они были убиты или взяты в плен. По приблизительным подсчетам, в это время еще около 3 тысяч солдат скрывалось в горах.

Как уже говорилось выше, немецкой линии фронта смогли достичь около 700 человек. Если прибегнуть к несложной военной арифметике, то можно обнаружить, что во время прорыва немецко-венгерская группировка потеряла убитыми 19250 человек. Это соответствует сведениям, которые значатся и в советских, и в немецких документах. Но если посмотреть на эту страшную цифру с точки зрения общей численности окруженной группировки, то получится, что всего за 4 дня боев она потеряла около 40 % своего состава. До настоящего момента не известны места всех захоронений. Официально установлено только 5 тысяч могил солдат из состава немецко-венгерской группировки.

Сам прорыв, пожалуй, не был неожиданностью для советского командования. Немцы уже предпринимали подобные попытки, а потому советские войска были готовы к очередному «сюрпризу». С этой точки зрения провал прорыва может рассматриваться как убедительная военная победа советского командования. В конце концов, до немецкой линии фронта смогли добраться только единицы. В этом есть большая заслуга Толбухина, который, в отличие от Малиновского, ориентировался не на захват города, а на уничтожение вражеской группировки. Толбухин был вообще не заинтересован в том, чтобы выпускать немцев из города. Он прекрасно понимал, что вражеская оборона должна была рухнуть с минуты на минуту. Это произошло бы вне зависимости от того, одобрил бы Пфеффер-Вильденбрух план прорыва или нет. Следуя прежней тактике, можно было без проблем уничтожить немецкие части, оставшиеся в Буде.