Книга Лазурные берега - Сара Ларк

— С вами хочет поговорить Дамон, — прошептала повариха Шарлин Джефу и Пьерро, когда они сидели на корточках на кухне и жадно поедали «буйе» — кашу из зеленых бананов и кукурузной муки. Она была очень вкусной, на питание здесь никто не мог пожаловаться. Как узнали за это время Джеф и Пьерро, Шарлин и некоторые ее помощницы раньше готовили еду в главном доме. Шарлин очень ценили как повариху, однако после смерти старых господ, которые, очевидно, стали жертвой отравления, всех домашних слуг заменили. Новый мец не доверял старым слугам, и таким образом домашние слуги, к их огромному сожалению, были изгнаны на поле, а Шарлин и ее помощницы взяли на себя стряпню для рабов. Это было счастье для работников. Полная, дружелюбная негритянка каким-то чудом умела даже из самых простых ингредиентов создавать очень вкусные блюда.

Джеф вынужден был признать, что камбуз Питча на «Морской деве» даже и близко не мог сравниться с этой кухней, хотя в его распоряжении зачастую были свежие продукты, такие как рыба или черепахи, и прежде всего мясо. Здесь, в Роше о Брюм, экономили везде, где только могли. Грио или тассо, то есть блюда из свинины или козьего мяса, попадали на стол только по воскресеньям, зато они были великолепно приготовлены с перечным соусом. Эти соусы, казалось, были местной особенностью.

— Он ждет вас в своей хижине, — прошептала Шарлин. — Но только вас, не Малыша и не Шутника…

Джеф и Пьерро удивленно переглянулись. Они находились на плантации всего лишь пару месяцев, однако уже заметили, что Дамон занимал особое положение среди рабов. Официально такой должности, как «буша», здесь не существовало, однако чернокожие видели в нем своего рода старосту. Если они решались по какому-то делу обратиться к Ублийе, то об этом с ним должен был говорить Дамон — и почти каждый раз он получал за это побои.

Джеф спросил себя, зачем Дамон постоянно в это вмешивается. И так было ясно, что надсмотрщик на любые слова рабов будет реагировать отрицательно. Ублийе вел себя так из принципа — даже если со стороны рабов поступали полезные для него предложения, он все равно их вроде бы не слышал. Он вспоминал о них через несколько недель, но только для того, чтобы выдать эти предложения за свои собственные, а самих авторов предложений переводил на другие, как можно более низкие должности, чтобы о его наглом воровстве идей никто не узнал.

Однако Дамон стоически выдерживал побои — и время от времени подставлял свою спину вместо других людей. Он ни единого раза не выдал никого из своих, предпочитая понести наказание за чужой проступок, нежели назвать настоящего виновника. За это рабы относились к нему с глубоким уважением.

— Дамон здесь бокор, — сказал как-то Пьерро, а затем более подробно объяснил ничего не понявшему Джефу: — Это человек, который проводит церемонии вуду. Там, откуда ты сюда попал, такого не делали? Вы вызывали духов на Большом Каймане?

Джеф кивнул. Конечно, на островах были общины, проводившие церемонии обеа, но сам он не входил ни в одну из них. В любом случае Маану их не посещала, а сам Джеф лишь однажды тайно присутствовал на такой церемонии. Ему она не понравилась — он не мог верить в духов, которых пытались вызвать, принося в жертву животных и распивая спирт из сахарного тростника. А люди, которые сразу же после этого, как одержимые, катались по земле, скорее оттолкнули, чем привлекли его. Позже, когда Джеф был пиратом на «Морской деве», он не испытывал необходимости возобновлять свое знакомство с обеа и вуду. На пиратском корабле духов не вызывали. Несколько мужчин время от времени произносили какие-то молитвы, однако они были обращены к христианскому Богу, к черту или к корабельному домовому.

— На плантациях такое происходит почти всегда, — объяснил Пьерро. — Хотя здесь я себе не могу этого представить. Под присмотром Ублийе невозможно тайком выбраться из своей хижины. Но если церемонии вуду все-таки проводятся, то, конечно, с участием Дамона.

А теперь этот таинственный человек ждал Джефа и Пьерро. Оба поспешно последовали этому «приглашению», что, конечно, было связано с риском.

Высокий худой человек с уже поседевшими волосами сидел, сложив ноги по-турецки, на полу хижины, внутри которой была очень простая обстановка — четыре циновки, для того чтобы спать, и несколько корзин для хранения немногочисленных пожитков.

— Я приветствую вас! — с достоинством сказал Дамон. — Цезарь, Пьерро, вы попали в число избранных.

— Мы… что? — спросил Джеф.

Он не всегда понимал то, что было сказано на наречии патуа, потому что его учитель фехтования, конечно же, говорил на чистом французском языке.

Дамон, к удивлению Джефа, говорил на языке плантаторов, а не на ломаном французском языке рабов. Однако он имел склонность выражаться несколько замысловато.

— Вас избрали, — повторил Дамон, теперь уже более понятным языком. — Мы решили пригласить вас на встречу.

— Кто это мы? — осведомился Пьерро.

— Мы, посвященные на этой плантации. Нас немного, но сюда придут также люди с соседней плантации. Только перед нами, двенадцатью, дух вряд ли захочет говорить.

— Ты хочешь сказать, что какой-то дух станет говорить с нами, двенадцатью апостолами? — насмешливо спросил Джеф.

Лицо Дамона искривилось, и Джеф не смог понять, от улыбки или от недовольства.

— Количество — это случайность. Однако да… да, ты можешь назвать это и так. Это, наверное, хорошая примета. До сих пор нас было десять…

— А теперь еще раз, — потребовал Джеф, на этот раз очень серьезно. — Ты приглашаешь нас на тайную встречу ночью, нас избрал какой-то тайный союз… За что нам такая честь?

— Хорошо, что ты понимаешь, что это честь для вас, — сказал Дамон, сделав вид, будто не услышал в голосе Джефа иронии. — Однако это не тайный союз. Это просто самые сильные и храбрые среди нас. Не все, кого мы приглашаем, следуют этому призыву, однако никто до сих пор нас не предавал. Это означает, что мы всегда выбираем нужных людей, пусть даже не у всех из них хватает мужества следовать за нами. Мы избрали вас, потому что… ну, Пьерро, слухи о тебе опередили твое появление здесь. Ты ненавидишь плантаторов, ты уже пытался сбежать в горы. А если ты искал его, то у тебя вряд ли возникнут сомнения, если понадобится применить силу, чтобы добиться его целей.

Джеф хотел спросить, кого Дамон имеет в виду, однако увидел, что Пьерро расправил плечи и теперь сидел прямой, как свеча. Казалось, что его друг понял, о чем идет речь. Лицо Пьерро просветлело.

— А ты, Цезарь… — продолжал говорить старик. — Ты пока что как чистый лист. Мы тебя не знаем, однако нам известно, что у тебя есть опыт сражений. Ладно, может быть, ты проливал кровь, чтобы стать богатым, и считаешь это оправданным риском. Однако мы все же увидели, что вы вдвоем, ты и Пьерро, сделали для этого молодого дурака, который делит с вами хижину. То, что Ублийе еще не забил его до смерти, исключительно ваша заслуга. Это же касается и другого, который лупит в барабан и кружит девчонкам головы. Из этого мы сделали вывод, что вы дорожите своим народом. А если это так, тогда вы захотите сегодня ночью пойти с нами.