Книга Океан. Черные крылья печали - Филип Жисе

– Swordfish, – услышала Ангелика приглушенный голос Стивена.

– This is swordfish[146].

Ангелика заметила, как длинноносые рыбины с невероятной скоростью метнулись к стае тунцов. Одной из них повезло больше – быстрое движение носом и тунец оказался, словно ножом, разрезан пополам. Рыбина бросилась к еще живому тунцу и в ту же секунду часть тунца исчезла внутри ее прожорливой пасти. Та же участь ждала и вторую половину тунца.

– Меч-рыба, – нарушил царившую в лодке тишину голос Алессандро. – Я такую уже видел. День или два назад, когда рыбачил.

Алессандро повернулся к Стивену и что-то спросил. Тот устремил взгляд в воду, затем посмотрел на Алессандро и пожал плечами.

– They attack boats, – сказал и сразу же добавил. – Sometimes. More random[147].

Внезапно Стивен приложил здоровую руку ко лбу и устремил взгляд в глубину. Ангелика последовала его примеру и… тут же вздрогнула. Из темноты появились две акулы и направились к меч-рыбам. Ангелике показалось, что она уже видела таких акул, хотя, возможно, ошибалась, так как для нее акулы были все на одно лицо. Она только удивлялась, как Стивен может их различать.

У этой парочки акул были стройные веретенообразные тела с серо-голубой спиной и белым брюхом, длинные морды с заострённым рылом, маленькие темные глазки, узкие грудные плавники, а хвостовой плавник имел форму полумесяца.

Меч-рыбы также заметили акул, но к удивлению Ангелики даже и не думали спасаться бегством, хотя размерами явно уступали акулам. То, что произошло потом, заставило Ангелику распахнуть рот от изумления.

Акулы молниеносно метнулись к меч-рыбам. Те выжидали. Когда же акулы приблизились, бросились к ним, желая поразить своими длинными носами-мечами. Теперь акулы оказались в роли жертв, вильнули хвостами и кинулись в разные стороны, затем развернулись и понеслись к незащищенным бокам меч-рыб. Но те не стали дожидаться, когда акульи зубы вонзятся им в бока. Одна из меч-рыб направилась к поверхности, вторая прочь. Акулы также разделились и устремились в погоню. Первая меч-рыба прорезала плавником поверхность океана метрах в тридцати от лодки и исчезла под водой.

Ангелика ахнула, когда увидела, как акула метнулась за меч-рыбой к поверхности, вылетела из воды, сверкнула телом метрах в трех-четырех над водой и вновь ушла под воду, взорвав поверхность океана массивным телом. Акулы и их жертвы скрылись из виду, но ненадолго. Спустя минуту в поле зрения пассажиров лодки показалась одна из меч-рыб. За ней, будто привязанная, неотступно следовала акула. Ангелика увидела, как акуле удалось ухватить меч-рыбу за плавник, та извернулась и попыталась пронзить акулу носом-мечом. Пронзить не удалось, а вот оставить на акульем боку кровавую метку получилось. Но акула этого даже не заметила, бросилась к меч-рыбе и цапнула ее за хвостовой плавник. Меч-рыба снова устремилась к поверхности. Акула следом, пулей вылетела из воды, на миг зависла над океаном и вернулась в родную стихию, чтобы продолжить погоню.

Меч-рыба, должно быть, решила изменить тактику, так как резко развернулась и со скоростью торпеды, выпущенной подлодкой по вражескому кораблю, кинулась к акуле. Акула оказалась не готова к такому повороту событий, вильнула в сторону, пытаясь уйти от смертоносного оружия противника, но не тут-то было. Рострум меч-рыбы вошел в тело акулы позади жаберных щелей и… застрял там. Ангелика видела, как меч-рыба пыталась освободить свой "меч", дергалась телом, извивалась, пока, в конце концов, он не обломился и не остался в теле акулы. Меч-рыба вильнула хвостом и поплыла прочь от поверженного, но все еще живого противника. Внезапно внимание девушки привлекло движение в стороне от меч-рыбы. Это оказалась вторая акула. Меч-рыба ее тоже заметила, но слишком поздно. Зубы акулы вонзились ей в бок и принялись с первобытной яростью вырывать куски мяса из тела жертвы. Вода вокруг окрасилась кровью.

Но больше всего Ангелику поразило то, что первая акула, с рострумом меч-рыбы в теле, также решила принять участие в пиршестве. Оставляя кровавый след за собой, она медленно поплыла к терзающей тело меч-рыбы напарнице. Внезапно из глубин, привлеченная запахом крови, показалась еще одна акула, а за ней еще одна. Чем больше становилось акул, тем сильнее страх овладевал Ангеликой. Одна, две акулы – это еще куда ни шло, но десять – это было уже слишком. За то время, что лодку носило по волнам, она ни разу не видела вместе так много акул. Некоторые были похожи на тех, что гонялись за меч-рыбами, другие отличались, то массивностью тела, то длиной морды или плавников.

Вдруг одна из новоприбывших акул ринулась к раненной акуле и вырвала из ее тела кусок мяса. Остальные, будто только этого и ждали, устремились к обреченной акуле и принялись рвать ее на части. Но и этого им оказалось мало. Опьяненные запахом крови, они словно взбесились, принялись кидаться друг на друга, норовя то куснуть плавники противника, то вырвать кусок мяса из его тела. Не прошло много времени, как еще несколько акул оказались разорваны. Вода помутнела от крови. Все больше и больше акул появлялись из глубинной темноты, чтобы принять участие в пиршестве или… или стать новой жертвой.

Ангелика больше не могла на это смотреть. Слишком много смертей. Слишком много страданий. Она отвернулась от акул и окинула взглядом окрестности в поисках дельфинов, но те исчезли. Только океан вокруг, дикий, пустынный, но в действительности полный жизни, коварства и жестокости.

Ангелика поднялась на ноги и направилась под навес. Больше ей здесь делать было нечего.

– I heard about the battles between mako sharks and swordfishes. And now I've seen that[148], – позже говорил Стивен Алессандро.

Ангелика прислушивалась к их разговору, словно понимала, о чем говорят мужчины, хотя на самом деле разбирала лишь единичные слова. Но делать в лодке больше все равно было нечего, кроме как спать или слушать разговоры других, но спать она не хотела. Она и так спала больше, чем это было необходимо. Надоело. И сон может надоесть, когда он становится чрезмерным. А вот другие спали – синьора Полетте, синьор Дорети, Винченцо, Кирк, Эбигейл. Только Стивен и Алессандро, как и она, бодрствовали, правда, в отличие от нее они занимались делом, рыбачили, а не проводили время в бессмысленном и утомительном лежании.

Ангелика в который раз окинула вялым взглядом загорелые тела мужчин, и в который раз поразилась их худобе. Можно было бы уже привыкнуть, но слишком живыми были воспоминания о том дне, когда они только начали свой тяжелый и унылый путь по просторам Атлантики. Ни Алессандро, ни Стивен не были полными. У Алессандро было обычное телосложение. Как отметила про себя Ангелика еще тогда, Алессандро ненамного был плотнее Леопольдо, а так их фигуры можно было бы даже назвать похожими. А вот у Стивена в силу возраста присутствовали небольшие жировые отложения на талии. Но это было тогда. Сейчас же Алессандро, как и Стивен, были мало похожи на тех Алессандро и Стивена, которыми они были месяц назад. На груди отчетливо проглядывали ребра, на спинах выпирали лопатки, щеки впали, неприятно очертив скулы. Каждый из них больше походил на живой скелет, а не на человека. Хотя кто бы говорил. Ангелика посмотрела на свои тоненькие как спички запястья, пальцы, ноги. От ее некогда великолепной груди осталось только воспоминание, болезненное и мучительное. Два соска едва проступающие сквозь грязную футболку, будто две точки на белом листе бумаги, заметишь только, если приглядишься. Она знает. Не раз оттягивала футболку на груди и смотрела, сожалела о былой красоте. Что ни говори, но она и сама заметно убавила в весе. Скоро будет достаточно легкого дуновения ветерка, чтобы ее сдуло за борт. Впору начать удивляться, как это она еще жива, да еще способна передвигаться.