Книга Бабочки Креза. Камень богини любви - Елена Арсеньева

— Ладно, — хрипло сказала девушка, пытаясь успокоиться. — Какое имя она назвала? Как она выглядела?

— Какое имя? — повторил Виталий. — Как выглядела? Да я не помню.

— Что?!

У той, которая назвалась Александрой, стали такие бешеные глаза, что Виталий, решивший было чуток покуражиться над «мымрой», натурально струхнул.

«Ненормальная какая-то, — подумал он. — От таких подальше держаться надо! Вон как пальцы скрючила — будто когтищи. Сейчас как вцепится в физиономию! Скажу ей — и пусть провалится!»

И он уже открыл было рот, чтобы назвать имя «Алёна» и рассказать про серую шубку с капюшоном, как вдруг онемел. Словно бы чей-то голос шепнул ему в ухо волшебные слова: «Поэтические воззрения славян на природу… нечистая, неведомая и крестная сила… абевега русских суеверий…»

— Да я на нее толком и не смотрел, — буркнул он. — А имя не запомнил. И вообще, некогда мне!

И ушел, сам себе дивясь. Почему не назвал ту женщину? Ну что бы произошло, если бы «мымра» узнала про эту Алёну? Небось не убила бы ее?

Виталий не понимал, что с ним, но на душе стало так легко и хорошо, как не было ни разу с давних-давних, он даже и сам не помнил, с каких времен.

А та, которая назвалась Александрой, смотрела ему вслед, находясь в том самом состоянии, которое беллетристы обычно именуют бессильной яростью, и выражение это, прямо скажем, было очень точное. Если бы она могла, она бы сейчас убила и Виталия, и ту неизвестную, которая получила письмо Константина. И впервые она пожалела, что чуть поспешила. Если бы сдержалась, если бы помедлила хоть чуть-чуть, Константин успел бы ей все сказать. Но там еще старуха приперлась… рассусоливать было некогда. Теперь вся надежда на письмо, а оно… Где оно?!

И еще немаловажный вопрос: откуда эта неизвестная знала про письмо Константина?! Это что, получается кто-то еще в курсе?! Кому-то еще известно о поисках?! Откуда?!

Этого не может быть. Этого не должно быть!..

«ПРОПАДИТЕ ВЫ ВСЕ ПРОПАДОМ, СУКИ ГРЕБАНЫЕ.

Давайте, давайте, поищите на Черниговской под звездами, кривую старухину скатерку подкрутите, может, чего и найдете с этим горячим парнем, только этого вам в жизни не понять, дебилам с большой дороги! Да вы раньше сдохнете, чего вам и желаю. А меня не ищите — бесполезно, я к вам больше не вернусь!»

— Хм, — сказала Алёна растерянно. — Кто-нибудь что-нибудь понял? Зага-а-адочно…

А впрочем, кое-что отнюдь не представлялось загадочным.

Например, то, что письмо предназначено не ей. В этом с самого начала не могло быть сомнений. Какой-то другой женщине. Например, той самой, в коричневой куртке, которую Алёна видела рядом с Константином в «Шоколаде». И зовут ее А… Анна? Антонина? Алла? Анжелика? Ангелина? Александра? Выбор имен на А довольно велик, так же как и фамилий, ведь А вполне может быть и первой буквой фамилии. Ну ладно, предположим, это та самая женщина из «Шоколада». Очень сурово она отчитывала Константина, вот он и решил сбежать. Ну что ж, очень разумное решение, тем паче если он надумал этим очень нехорошим людям (как-то неохота беспрестанно цитировать определение, которое он им дал) насолить и что-то спрятать. Интересно что? Ну, узнать это у Алёны Дмитриевой, конечно, шансов нет, да и не очень хочется.

Или все же хочется?

Ну, немножко интересно, не будем лукавить… А еще интересно, что теперь Алёне с этой запиской делать? Вернуться к Виталию, отдать ему конверт и попросить подождать другую даму, чье имя или фамилия начинаются с буквы А?

Глупее не придумаешь. Это так же глупо, как потащиться сейчас домой к Константину и уведомить парня о том, что его письмо попало не по адресу.

И делать, в общем-то, ничего не остается, кроме как вернуться к себе домой. Ничего не узнав, ничего не поняв, не представляя, что делать дальше, получив кучу невразумительной информации для размышления…

Алёна задумчиво посмотрела в высокое окно. Небо было темным: сгустились сумерки. На душе тоже было сумеречно. Во что это она ввязалась, вернее, во что ее ввязали, подменив браслет? Главное, если бы не эта история с его увеличением, Алёна подмены сто лет не обнаружила бы. И даже если когда-нибудь заметила, что камень другой, решила бы, что он просто сам собой мутировал, ну, к примеру, надоело ему быть «волосами Венеры», он взял да и отрастил себе «бороду Магомета»… Алёна ведь жутко доверчивая и в сказки до сих пор верит, камни для нее, совершенно как для древних айну[15], живые и, может быть, даже мыслящие существа.

Ну так вот, браслет… Вся случившаяся невнятица раздражала нашу героиню самим фактом своего существования. Алёна ненавидела такое состояние. Хоть что-то она должна понять?! Пока понимала одно: все началось из-за браслета, который побывал в руках Данилиного брата. С этого все и началось. Нужно разыскать Данилу и сказать, что она не просто там какая-то… как это он сказал, пока они сидели в снегу… «Он из-за таких дур, как ты, в могиле лежит». Ну вот, она тут ни при чем, она пострадавшая сторона, которая требует возмещения морального ущерба в виде подробного разъяснения, что произошло.

Может быть, конечно, кому-то покажется, что неудовлетворенное любопытство — сущая ерунда, от него можно отмахнуться, но это если речь идет о ком-то другом, не об Алёне Дмитриевой. Собственно, любопытство — слово неправильное. Скорее ощущение нарушенной гармонии мироздания вокруг нее, а нарушения гармонии Алёна Дмитриева, как всякая Дева, совершенно не выносила и начинала пускать искры, как всякий раздраженный Дракон.

Строго говоря, во все многочисленные приключения своей жизни она ввязывалась именно потому, что стремилась восстановить утраченную гармонию — залатать, так сказать, прорехи в мироздании — всеми доступными методами.

Итак, найти Данилу. Простейший способ — спросить у Кости, благо адрес известен. Конечно, Костя сообщил и написал, что уезжает, исчезает и все такое, однако Алёна по опыту знала, что очень многие поступки декларируются, но не совершаются. Или просто откладываются. Вполне возможно, Костя так и поступил. Будем надеяться, Алёне удастся убедить его рассказать, как найти Данилу.

С надеждой — совершенно напрасной, как вскоре выяснилось, — Алёна вышла из «Этажей» и начала переходить перекресток Ижорская — улица Белинского (между прочим, тот самый перекресток, где она позавчера сбила с ног Данилу), как вдруг карета «Скорой помощи» появилась словно из никуда и свернула на Ижорскую вниз, по направлению к улице Ковалихинской, чаще называемой просто Ковалихой, а вслед за ней мчалась милицейская машина. Их догоняла красная пожарная машина.

В эту самую минуту женщина, которая так и стояла посреди торгового зала «Видео», с ненавистью глядя в спину Виталию, услышала рядом негромкий, вкрадчивый голосок:

— Вы на него не сердитесь!