Книга Храм фараона - Зигфрид Обермайер

«Собственно говоря, он видный парень, — подумала она. — Потрясающе похож на отца, однако есть в нем что-то, что мне не нравится. Может быть, некоторая чопорность, напыщенность и чванливость. Еще бы, вчерашний сирота из гарема считает, что гордыня неразрывно связана с достоинством принца, и не желает вести себя, „как простолюдин“».

Оба мужчины, которых Мерит любила больше всего — Пиай и ее отец, — двигались естественно и никогда не притворялись, потому что были в согласии с самими собой. В Сети же сочетались два существа, противоположных и даже враждебных друг другу. Одно из них было безымянным, не имевшим значения отпрыском из гарема, о матери которого никто больше не вспоминал и верхом мечтаний которого была бы должность командующего личной охраной фараона третьего жреца в маленьком храме. Однако взгляд Благого Бога упал на него, и внезапно перед ним открылись радужные перспективы и не из-за особого таланта, как у Пиайя, а просто из-за сходства с царем, которое не было его заслугой. Мерит чувствовала себя очень оскорбленной браком с этим выскочкой, но увы, он должен стать ее супругом, и принимать его приходилось соответственно.

— Садись, Сети. Хочешь выпить со мной глоток вина? — Голос Мерит звучал дружелюбно и ободряюще, однако неуверенность Сети от этого только увеличилась. Гневная и отталкивающая его Мерит была бы ему милее.

Он чопорно поклонился, и, как насмешливо заметила Мерит, это был слишком глубокий поклон для будущего супруга.

— Охотно, принцесса.

— Ты хотел со мной говорить? Могу я что-либо сделать для тебя?

Сети окаменел. Неужели Мерит не знает, что она предназначена ему в супруги?

— Ну… в общем, Благой Бог, наш высокочтимый отец, да будет он жив, здрав и могуч, полагает… В общем, он велел…

Сети смущенно замолчал, он просто не находил верных слов.

— Что велел Благой Бог и кому? — благожелательно продолжила расспросы Мерит.

— Да разве ты не знаешь об этом? — вырвалось у Сети. — Мы должны пожениться.

— Конечно, я знаю, но я думала, что ты пришел, чтобы просить меня о согласии завоевать мое сердце.

— Завоевать твое сердце, — повторил растерянный Сети.

— А как ты думал? Я ведь не рабыня, которую посылают в твой гарем! Я — дочь Солнца! Я — сосуд Амона, и только во мне твое незначительное семя получит великое освящение. Фараон полагает, что бог Хнум не без основания создал тебя столь похожим на него, и считает, что это требует, так сказать, ответного дара, а для этого подхожу я, его перворожденная дочь. Сети, ты не нравишься мне, и ты должен сделать что-либо, чтобы подняться в моем мнении. Ты можешь быть хорошим воином, я слышала, но как обстоит дело с письмом и чтением, со счетом и знанием истории? Через меня ты попадаешь в число наследников трона, и требования к тебе намного выше, чем если бы ты оставался одним из многочисленных сыновей от наложниц.

Сети сглотнул, потер кубок и медленно выпил, хотя охотно опустошил бы его за один глоток.

— Ну, в письме я особо не упражнялся… Немного читать я уже могу… История? Да, я должен, может быть, что-нибудь нагнать. Раньше мне это казалось не таким важным, знаешь ли. С луком, мечом, пращой и копьем я лучше знаком. Я считал…

Мерит нахмурила свой высокий гладкий лоб. Раскосые темные глаза, наследие Нефертари, насмешливо блеснули.

— Мой высокочтимый отец также первоначально не стоял в первом ряду наследников трона. Тем не менее он умеет читать и писать, как самый деятельный из его секретарей, может считать, как управляющий складом, и знает нашу историю лучше некоторых учителей. Тебе придется кое-что нагнать, Сети! Может быть, тебе удастся со временем завоевать мое уважение. Удастся ли тебе когда-либо завоевать мое сердце, сомневаюсь, но речь не об этом, если Благой Бог уже решил нас поженить. Запомни хорошо мои слова, Сети, тогда нам будет легче общаться друг с другом.

На этом принца отпустили. В ушах у него звенели слова гордячки Мерит, и он ругал себя трусом, который не смог даже дать ей отпор, как пристало будущему супругу. О, это действительно был страх — страх, что он может снова вернуться в толпу безымянных отпрысков и закончить свою жизнь воином дворцовой стражи даже теперь, когда он уже достиг столь многого и вскоре будет принадлежать к самому ближнему кругу царской семьи.

Свадьба состоялась без большой церемонии, и народ участия в ней не принял. Управляющий Югом поставил печать на свадебном контракте, и список с него положили в храме Мут. После этого было устроено маленькое празднество с несколькими жрецами и чиновниками, на котором полчаса присутствовал сам царь.

Свадебную ночь Мерит ждала с равнодушием. Она вытерпит объятия Сети ради ребенка, которого носит.

Для Сети спать с кем-то всегда было чисто физическим удовольствием. Он приказывал явиться в свою постель рабыне, забавлялся ее телом, едва глядя при этом ей в лицо, оставлял свое семя в ней, а потом отсылал ее прочь и забывал о ней. Конечно же, имелись одна-две, которые нравились ему больше. Он приглашал их чаще и несколько дней помнил их имена.

Он не придавал соитию никакого особого значения, победа в соревновании по стрельбе из лука возбуждала его гораздо больше, чем постоянно менявшиеся вереницы девушек в его постели. Но теперь он должен будет лечь в постель с дочерью Солнца, и Сети в отчаянии ломал голову, как он должен будет себя вести. Завоевать ее сердце! Легко сказать, если не знаешь, каким образом.

Во время праздничного ужина он воздерживался от возлияний, потому что знал о плохом влиянии вина на любовную силу, однако теперь он желал опустошить несколько кубков, чтобы преодолеть робость, которую ощутил перед спальней своей супруги. Он мог тысячу раз говорить себе, что она такая же женщина, как любая другая, но при этом знал, что это неправда.

Перед дверью спальни держала пост Соколиха. В ее взгляде не было ни тени уважения, скорее насмешка, любопытство и сочувствие. Выдержав неслыханно долгую паузу, Бикет освободила проход, и Сети вошел. Мерит стояла у окна и смотрела в темный сад. Она обернулась.

— Ну, мой супруг, скрепим свадебный союз, как это в обычае и как того желает любящая порядок Маат.

Беспечным движением она скинула с себя платье, подошла к обеим масляным лампам и задула их. Так Сети лишь на несколько мгновений удалось увидеть обнаженную Мерит, но он не осмеливался сделать никакого замечания, а дотопал в темноте до кровати и лег рядом с супругой. Мерит представила себе, что рядом с ней лежит Пиай, и воображение ее было настолько ярким, что Сети показалось, будто он не так уж противен жене. Она слегка застонала, бегло погладила его по спине, но ничего не ощутила. Сети же не привык обращать внимание на чувства своих рабынь. Ему хватало удовлетворения собственной похоти, а что при этом чувствуют женщины, его не заботило. И, так как ни к чему другому он был не приучен, он придерживался своих привычек и в свадебную ночь.

Когда Мерит спустя час вежливо попросила мужа оставить ее одну, Сети послушался без противоречий. Бикет тотчас проскользнула в комнату своей госпожи.