Книга Философы с большой дороги - Тибор Фишер

удастся до него добраться», – пояснил Юпп. Судя по всему, пальба

отвлекла внимание второго бугая и он забыл, что главная его задача – не

спускать с Юппа глаз. Юпп же, воспользовавшись единственным из своих членов,

который исправно выполнял свои обязанности, со всего маху засветил парню в

рожу, так что его сенсорные восприятия после этого стали равны нулю.

Расковать Юппа оказалось делом нелегким: умение управляться со всякими

железками сроду не было сильной стороной моей натуры. Покуда Юпп собирал

себя по частям, я подошел ко все еще валявшемуся на полу вертухаю номер два,

который принялся не очень членораздельно бормотать что-то вроде литовской

молитвы матери-Земле, и от души отмутузил его ногами. После чего отошел в

угол и выпростал на пол все содержимое своего желудка. Страх – штука, плохо

усваиваемая.

– Ты как-то не очень удивлен, увидев меня здесь, – заметил я Юппу.

– Ну да. Хотя ты несколько подзадержался. Не забыл: нам ведь еще нужно

ограбить банк?

Вертухая номер два мы подвесили на цепь, несколько ошалело радуясь

перспективе встретить конец века заживо.

– Как ты меня отыскал? – поинтересовался Юбер, демонстративно возясь с

барабаном своего револьвера.

– Все были брошены на поиски. По счастью, засекли машину, на которой

тебя увезли.

– Ладушки, – кивнул Юбер, вставляя дуло пистолета в ухо висящему на

цепи вертухаю. – Ну что, готов отправиться в «Великое может

быть»?

Раздался щелчок затвора – револьвер был не заряжен, но, подозреваю,

охваченному страхом бугаю нужно было немалое время, чтобы это осознать.

Юпп опустил патрон в карман куртки бедняги:

– Сохранишь на память о том, что ты уже покойник. Считай, что я тебя с

того света вытащил. Постарайся жить по-человечески.

Юпп сходил, проверил, что с любителем комиксов, и обнаружил, что тот

сбежал, не получив, судя по всему, ни единой царапины – крови на полу не

было.

Скинхед все так же сидел в машине.

– У нас есть минут пятьдесят, чтобы успеть в Тулон, – пробормотал Юпп,

взглянув на часы. – Думаю, лучше тебя с этой проблемой никто все равно не

справится, не важно, философ он или нет.

И я погнал под двести км/ч, отвлекаясь разве что на настойчивые

требования Юппа прочесть и откомментировать ему ряд пассажей из Эпиктета и

Зенона – он все норовил положить мне на баранку открытую книгу – и на

причитания этого бритоголового парня. Попутно Юбер высказал, что он думает

по поводу отсутствия с нами крысака и присутствия несчастного скинхеда.

* * *

С крыши нам был хорошо виден фургон, в котором засел Корсиканец,

превратив тот в подобие центральной нервной системы, призванной управлять

массой полицейских, заполонивших центр Тулона: к «заказанному»

нами банку в ожидании ограбления были стянуты внушительные силы охраны

правопорядка.

Мы знали наверняка, что Корсиканец сидит в фургоне: он начал вновь

обхаживать Жослин, а потому в мельчайших подробностях расписал ей все

мероприятия по охране банка. Мне казалось, солнце светит лично для меня: его

лучи проникали куда-то под кожу, туда, где у нас кнопочка счастья.

Здание, на крыше которого мы сидели, находилось чуть поодаль от главной

площади: строения, чьи фасады выходили на саму площадь, по случаю

сегодняшнего дня были увенчаны дополнительным архитектурным убранством -

полицейскими на крышах (столь представительное собрание полицейских достойно

искреннего восхищения); но мы не жаловались – с нашего места открывался

прекрасный вид на происходящее внизу. На площади не то чтобы собралась

толпа, но прохожие были – причем все они двигались как-то нарочито медленно.

Я бы не сказал, что их внимание целиком было поглощено архитектурными

достоинствами местной застройки. Когда мы уже готовы были откланяться, внизу

на площади двое подростков принялись развертывать транспарант, гласящий:

«Вперед, мыслители, вперед!» – спровоцировав полицию на

применение не совсем адекватных средств подавления.

– Нас ждут: поклонники, строчка в истории, пора, – напомнил Юбер,

расстегивая ширинку. – Прошу прощения за вульгарность. – Он попытался

направить струйку мочи на тех полицейских, что без фуражек. Желтая ленточка

– чем ближе к земле, тем тоньше – протянулась от четвертого этажа вниз, с

дробным стуком дробясь о крышу полицейского фургона. В окне напротив

какая-то дама поливала циннии.

Мы отправились на первый этаж, а потом – на другой конец города, в

маленький банк, где месяц назад Юпп открыл счет.

Минуты за четыре до закрытия мы подошли к окошку. Широко улыбаясь, Юпп

смотрел, как кассир отсчитывает деньги. Сумма была достаточно солидной,

чтобы заметить ее утрату, но все же не очень велика. Мы лишь давали понять,

что захоти – мы могли бы нанести серьезный ущерб. «Пусть не думают,

что мы пошли на это из-за денег», – сформулировал нашу позицию Юпп.

Выходя на улицу, я ощутил легкую грусть: полицейские, взявшие главную

площадь в кольцо оцепления (и не одно), могли даже не подозревать о том,

однако ограбление состоялось, деньги ушли у них из-под носа – просто утекли

по проводам. Банда Философов уходила в отставку.

* * *

Мы устроили прощальный ужин.

– Что еще можем мы сделать? Ни-че-го... – вздохнул Юпп. – С ограблением

банков покончено. Осталось не омрачить наш триумф позорным арестом в

супермаркете – с мороженым цыпленком между ног, – и все. Главное – вовремя

остановиться.

Что ж, тут я целиком и полностью был с ним согласен, особенно – глядя

на обильно приправленную зизифорой [Зизифора бунгс – растение, применяемое в

качестве специи в некоторых восточных кухнях] рыбу в моей тарелке: еще пара