Книга Император открывает глаза - Дмитрий Колосов

– Я ликую вместе с тобой, повелитель! – подобострастно воскликнул Фрес.

Вдруг глаза князя сверкнули.

– А, знаешь, Фрес, ведь я знаю, кто этот человек.

– Повелитель уже говорил об этом.

– Да нет, я имею в виду совсем другое. В писаниях чернокнижников Ашшура говорится о Великих Посвященных, чья кровь дарит бессмертие отведавшему ее.

– Разве господина волнует смерть? Пока существует…

– Да! – нетерпеливо перебил князь. – Знаю! Но лишний козырь в борьбе со смертью не помешает никому, даже мне.

– А повелитель уверен, что этот человек из числа Великих Посвященных?

– Не совсем. Но помнишь, что сказано в «Семи таинствах бессмертия Кашшафа»? Видевший гибель земли, именуемой Атлантида, наделен бессмертием.

– Повелитель полагает… – Фрес не договорил и вопросительно уставился на князя.

– Повелитель ничего не полагает. Я знаю лишь одно – наш гость прочел манускрипт, написанный рукою атланта.

Толстяк замер, широко раскрыв рот. Вульго с торжеством смотрел на него. Наконец Фрес опомнился и восторженно прошептал?:

– О, как я надеюсь, что повелитель позволит мне отведать крови нашего гостя!

Князь мрачно усмехнулся, хмурое лицо его исказилось игрою теней…

Мудрец не слышал этого разговора, но, знай о нем, он наверняка поразился б проницательности князя. Но он не знал, как не знал еще о многом.

Мудрец шагал за неторопливо идущим слугой, а перед глазами его стояли буквы – ломкие, изящно изогнутые буквы, написанные его собственной рукой. И подпись в шесть букв – его собственное имя.

Послание из бесконечного далека.

8. Призраки, вышедшие из могил

Снег шел весь день, так и не позволив россам покинуть замок. Впрочем, они недурно провели время. Еда была обильной, постель – мягкой. Утомленные долгой дорогой путешественники получили возможность как следует отдохнуть и подкрепиться. До самого вечера россы только и делали, что ели и отсыпались. Никто не тревожил их, однако, памятуя о наказе Мудреца быть осторожными, братья держали мечи под рукой. Но все было спокойно. Лишь время от времени появлялись слуги, приносившие еду и дрова для камина. Однажды пришел Эльмеш, спросивший у Мудреца, не требуется ли ему что-нибудь. Мудрец ответил, что нет, и поинтересовался:

– Чем занимается князь?

– Не знаю, – улыбнувшись, ответил Эльмеш. Поразительно, как обитатели замка любили улыбаться! – Я не сую нос в дела князя. Когда требуется, он сам находит меня.

Сидевший у камина Ратибор закашлялся. Сотник внимательно посмотрел на росса.

– Твой человек болен?

– Здесь сыро.

– Я знаю, но мы топим день и ночь.

Мудрец пожал плечами. Ему нечего было ни сказать, ни возразить. Огонь в камине пылал круглосуточно, да и кроме Ратибора все остальные чувствовали себя превосходно.

– Он поправится, – сказал Мудрец.

– Будем надеяться. Если кашель усилится, обратись к Фресу. Ведь вы знакомы?

– Да, князь представил его мне на пиру, – уклончиво ответил Мудрец.

– Фрес занимается врачеванием.

– Думаю, мы обойдемся.

Словно в ответ на эти слова Ратибор закашлялся и принялся тереть шею. Вновь покосившись на него, Эльмеш улыбнулся.

– В таком случае, позволю себе откланяться. Вечером я зайду за вами.

Надо сказать, пир, который устроил в честь гостей князь Вульго, пришелся по вкусу россам. Поэтому, когда за окнами сгустилась тьма, братья начали проявлять признаки нетерпения. Горислав и Дор дважды заглядывали в покои Мудреца, первый, чтоб попросить у Ратибора точильный клинок, а второй так и не сумел придумать достоверного повода и принялся бормотать какую-то несуразицу о том, что видел, гуляя по замку. Рассказ о блуждании по подземным коридорам не вызвал у Мудреца ни малейшего интереса. Он оживился всего один раз, когда Дор упомянул об изображенной на двери в подземелье летучей мыши.

– Нетопырь, – пробормотал Мудрец себе под нос. – А ты случайно не был за этой дверью?

Юноша отрицательно помотал головой, слегка, как показалось Мудрецу, смутившись. По крайней мере, Мудрец подумал об этом после того, как за Дором захлопнулась дверь. А вскоре завился Эльмеш. Лицо сотника сияло, словно натертый мелом металлический шит.

– Сегодня ты можешь взять с собой всех своих людей.

– То есть?

– Я говорил с князем, и он позволил этой девчонке присутствовать на пиру. Только она должна вести себя тихо. И пусть наденет вот это. – Эльмеш швырнул Ноле свернутую в комок одежду. – Это детское платье княжны, она дарит его тебе. Поняла? – Повысив голос, спросил Эльмеш у испуганно съежившейся на кровати Нолы. Та затравленно посмотрела на Мудреца и кивнула. – Тогда собирайся! – велел ей сотник. – Нечего рассиживаться!

Гости и хозяева устроились за столом примерно в том же порядке, что и накануне. Нолу посадили между Ратибором и Храбросердом. Устроившиеся напротив сотники Вульго с откровенным презрением рассматривали угловатую фигурку девочки, что не на шутку рассердило горячих россов. Они были близки к тому, чтобы затеять ссору, но князь вовремя обратил внимание на вызывающее поведение своих слуг и грозно прикрикнул на них, после чего те перестали смущать девочку насмешливыми взглядами.

– Сущие скоты, – наклонившись к Мудрецу, доверительно сообщил князь. – Держу их лишь потому, что они преданы мне, словно псы. – Мудрец ничего не сказал на это, и тогда Вульго поинтересовался:

– Ты хорошо отдохнул?

– Да, князь. Спасибо.

– Не стоит благодарить. Ты для меня особенный гость, Келрун.

– Почему?

Князь изобразил улыбку.

– Ты много знаешь, много повидал. Такие гости редкость в наших краях. Обычно здесь проходят лишь караваны даков, да еще шайки северных гетов, которые пытаются грабить подвластные мне селения. Но я не допускаю, чтоб какие-то дикари тешили себя мыслью, будто взяли верх над князем Вульго! Мои воины отменно вручены и умеют сражаться в горах. Мало кому из разбойников удалось унести ноги из моих владений. Если бы я собирал в качестве трофеев черепа, как это делают кельты, у ворот моего замка красовалась бы целая пирамида из отрубленных голов. А ты любишь войну, Келрун?

– Нет, – ответил Мудрец.

– Но, если не ошибаюсь, тебе нередко приходилось браться за меч.

– Да, ты прав, но это вовсе не означает, что я люблю войну. Война – зло, хотя порой она необходима. Порой это неизбежное зло.

Губы князя дрогнули, но не сложились в какую-либо гримасу. Появившиеся слуги скользили между столами, расставляя блюда с яствами. Прищурив глаза, Вульго наблюдал за беготней слуг. Внезапно он поинтересовался: