Книга Лжегерои русского флота - Владимир Шигин

А вскоре в мае 1917 года в Севастополь пожаловал и военный министр А.Ф. Керенский. Естественно, он тоже не упустил возможности побывать подле останков Шмидта и произнести там пламенную речь. В довершение всего Керенский возложил на могильную плиту «красного лейтенанта»… офицерский Георгиевский крест. Подумать только, что человека, который сделал столь много для уничтожения России, при этом дважды дезертировавшего и промотавшего корабельные деньги, наградили высшим орденом храбрецов! Впрочем, полным ходом шла революция, и многие вчерашние ценности становились ничем. Кстати, на церемонии «награждения» Шмидта присутствовал всё тот же Колчак, и никаких возражений на сей счёт у него не было. Это ли не ещё одна сделка со своей совестью?

Сразу после посмертного награждения Шмидта начался планомерный поиск и расстрел офицеров — участников событий пятого года. Расстреляли всех, кто был так или иначе причастен к ноябрьскому восстанию. Расстрелами на Малаховом кургане в Севастополе, как известно, руководили эсеры и анархисты.

14 ноября 1923 года Шмидт с товарищами был ещё раз, теперь уже окончательно, перезахоронен в Севастополе на городском кладбище Коммунаров. При этом для памятника был забран камень с могилы погибшего в 1905 году командира броненосца «Потёмкин» капитана 1-го ранга Е.Н. Голикова, что, несомненно, имело чисто политическое значение. Одновременно из Владимирского собора был выкинут и подвергнут поруганию прах вице-адмирала Чухнина.

В том же 1923 году в Батуми был найден работавший смотрителем одного из черноморских маяков бывший капитан 2-го ранга Михаил Ставраки. Он был немедленно арестован, судим и расстрелян. Во время судебного процесса над Ставраки перед ним на стене повесили огромный портрет Шмидта, так сказать, для психологического воздействия. Заметим, что на суде Ставраки вины своей в казни Шмидта так и не признал, заявив, что он присутствовал на казни только как офицер связи, а командовал казнью командир транспорта «Прут» капитан 2-го ранга Радецкий. Но если Ставраки не командовал казнью, то, значит, Шмидт не мог ему сказать свои знаменитые слова: «Миша! Скажи своим матросам, чтобы целили мне прямо в сердце»! Таким образом, перед нами ещё одна легенда о геройской смерти «красного лейтенанта».

Что касается главной героини «Почтового романа» Иды Ризберг, то она оказалась умнее всех. В 1918 году эта дама добилась приёма у Феликса Дзержинского, напомнила ему о Шмидте и, выложив все сохранённые его письма, потребовала выделения ей персональной пенсии, как «любимой женщине красного лейтенанта» (и это при живой жене!). Дзержинский посоветовался по данному вопросу с Лениным, и пенсия гражданке Ризберг была дана. Впоследствии просительница издала свою переписку со Шмидтом отдельной книгой, которую затем переиздавала ещё не один раз, став даже членом союза писателей СССР и получив, как ветеран революции, квартиру в центре Москвы. До конца своей жизни Ризберг пользовалась всеобщим почётом и уважением, выступая с воспоминаниями перед пионерами.

Что касается младшего сводного брата Шмидта контр-адмирала и георгиевского кавалера Владимира Петровича Шмитта, то он принимал самое активное участие в Гражданской войне на стороне белых и в 1920 году ушёл с Черноморской эскадрой в Бизерту.

Сын «красного лейтенанта» Евгений Петрович Шмидт в начале Первой мировой войны был юнкером Петроградской школы подготовки прапорщиков инженерных войск. В Гражданскую войну — боевой офицер в ударных частях Врангеля, бежал из Крыма вместе со всеми, кто не мог смириться с большевистским режимом. Стал эмигрантом. Сначала путь его лежал в Галлиполийские лагеря, затем Прага, где он написал книгу об отце «Лейтенант Шмидт („Красный адмирал“). Воспоминания сына». В этой книге Евгений Шмидт-Очаковский (такую фамилию Шмидт-младший взял себе в эмиграции) задаёт вопрос: «За что ты погиб, отец? Ужели для того, чтобы сын твой увидел, как рушатся устои тысячелетнего государства, расшатываемые подлыми руками наёмных убийц, растлителей совести народной…» Дальше Евгений Шмидт называет Троцкого и Дзержинского — сверхпалачами.

Несмотря на преданность «белой идее», русская эмиграция относилась к сыну «красного лейтенанта» весьма прохладно. Умер Евгений Петрович Шмидт в Париже в 1951 году на шестьдесят втором году жизни, так и оставшись до своего последнего дыхания яростным врагом СССР и всех социалистических преобразований.

Первый фильм о Шмидте был снят на волне «революционной гласности» ещё в 1917 году, сразу после свержения самодержавия, но ещё до Октябрьской революции. Сработанный на злобу дня фильм, разумеется, был абсолютно бездарен. Актёр, игравший Шмидта, корчил идиотские рожи, беспрестанно размахивал руками, принимая то и дело трагические позы, кутаясь в знаменитую пелерину. В 1919 году появился ещё один фильм с громким названием «Лейтенант Шмидт — борец за свободу», немногим лучше первого. В нём, кстати, состоялся кинематографический дебют Леонида Утёсова. Но затем наступило затишье. В советские времена на экраны вышла лишь одна картина о Шмидте «Почтовый роман», где наибольшее внимание было уделено любовному роману Шмидта и его попутчицы Зинаиды Ризберг. Но и этот фильм не был правдивым изложением событий 1905 года, а лишь надуманной слезливой мелодрамой. Кроме этих фильмов, в СССР была поставлена опера о Шмидте, где герой поёт на мостике «Очакова» и на скамье подсудимых, да написана заказная поэма Нобелевским лауреатом Борисом Пастернаком, о которой мы уже говорили выше. Поэма была написана с большим пафосом, но также не отличалась особыми художественными достоинствами. Образ лейтенанта Шмидта, человека с обличьем Дон-Кихота и горящим революционным взглядом, десятилетиями любовно выписывался и советской литературой. Но шедевров, увы, также не родилось и там. Во всех книгах о Шмидте Пётр Петрович представал человеком тонким и удивительно чутким, лишённым семейного счастья и тепла, а потому завязавшим любовный роман в письмах со случайной попутчицей… Всё это трогательно, только к биографии настоящего Шмидта, как мы уже понимаем, не имеет никакого отношения.

ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ

В истории жизни и деяниях Петра Шмидта ещё очень много белых пятен. Особенно загадочна его связь с «Еврейским комитетом освобождения юга России», который якобы и назначил Шмидта командующим Черноморским флотом. Целый ряд фактов наводит на мысль, что такая связь существовала реально.

Почему Шмидт П.П., возглавив восставших матросов, которых угнетали адмиралы и офицеры, не отказался от адмиральских почестей и должности командующего флотом? С юных лет Петя Шмидт «получил» статус самого лучшего, самого умного и самого преуспевающего в жизни. В гимназии, училище и корпусе он был первым, главным организатором и вдохновителем (как принято сейчас говорить — неформальным лидером). Все мелкие шалости в училище ему прощались, как сыну адмирала и племяннику флагмана. Но с приходом молодого мичмана на флот его «командный» характер пришёлся не ко двору, ибо в кают-компании командуют старшие офицеры, а не мичманы. Использовав восставших матросов, Шмидт реализовал свою заветную мечту — он стал ПЕРВЫМ. Пусть вне закона, пусть на полмесяца, но он им стал. Не Чухнин им командовал, а наоборот, он им.

Почему Шмидту П.П. вплоть до 18 октября 1905 года, до первых акций протеста в Севастополе, всё прощалось? Родной дядя Владимир Петрович Шмидт, полный адмирал, заслуженный человек в Российском флоте с 1890 по 1909 год (до самой смерти) числился в табели о рангах флота Российского первым по старшинству среди военно-морских чинов флота. Вот благодаря этому обстоятельству и «держался на плаву» юный комфлота.