Книга Камбрия - навсегда! - Владимир Коваленко

Законных и незаконных в Камбрии не различают. Признавая дочь, рыцарь даже семейного скандала не опасался — тогда он женат не был, быль же молодцу не укор. Что до приданого, так старшей дочери полагается дом в Кер-Глоуи, кусок земли и доля в добыче с города. Немного, да и немало. А еще ей нашлась работа.

Дети. Подростки, что прибились к отряду пророчицы. Которых так и не удалось согнать с баррикады. Может быть, оттого, что Нион, сама не слишком взрослая, и не пыталась тратить время на бесполезное и несбыточное. Зато отправила их в двойную надвратную башню. Швыряться камнями, лить вниз кипяток — все то, что хвикке приготовили для камбрийцев. Сама потом удивилась, настолько помогли. Но в поход, конечно, не взяла, велела переписать, как городское ополчение. Тэсни же приставила за командира. Бывшую рабыню видели рядом с Нион, прошел слух, что к ней перед битвой Немайн заглядывала — так что на первое время авторитета хватало.

Тем более после битвы сида снова удостоила беседы. Велела детей учить грамоте и бою, счету и ремеслу. О том и с гвентцами, что остались в крепости, поговорила. Так что малолетние ополченцы слушаются Тэсни, как шелковые. А в сложных вопросах всегда помогают воины гарнизона. И разумеется, комендант — сэр Максен ап Бринмор.

Тэсни вновь отложила перышко, удивленно разглядывает потертость на пальцах. Мозоль? Думала, только от жернова бывает? Каменюки-то круглые каждую ночь снятся. Днем же их приходится крутить — у Тэсни рабов нет, а мука нужна. Только это для себя. И ненадолго. Гарнизон упражняется в копании — скоро, скоро вертеть жернова будет Северн. Для всего города. Потому у камбрийцев и нет рабов — умные они! А раз умные, то и сильные. Не забыть сказать детям, а то что-то заскучали на уроках…

Впрочем, какая тут скука, когда в класс входит Немайн. И, не здороваясь, будто вчера вышла, спрашивает сурово:

— Пара граблей в моем доме найдется? Я, видите ли, мидий ловить собираюсь. Внизу, в подвале? Хорошо, гляну, спасибо. В общем, здравствуйте и до свидания.

И исчезает, будто и не было.

— Это ее дом, — напомнила повскакивавшим с мест ученикам Тэсни. — Ну, она и ведет себя, как дома. Привыкайте.

Сама, понятно, в подвал. Там — гулко и пусто. Только садового инструмента убавилось.

А по улицам — стук копыт, ряды конного войска под гленскими значками текут через площадь. За всадниками скрипят колесницы, и кажется, что у змеи этой нет ни начала, ни конца.

Но вот знакомое лицо.

— Сэр Ивор!

Воевода в алом и белом спрыгнул с коня.

— Что, красавица? Стой-ка… Я тебя знаю. Ты ворота держать помогала! Что-то срочное?

— К нам Немайн заходила. Поздоровалась, взяла грабли и ушла…

— И хорошо. Молчит, значит, вы все делаете правильно. Еще что? Прости, дел невпроворот. Но мы еще поговорим. Это Хранительница домой возвращается. А я остаюсь…

Теперь Ивор — не просто легат, а префект над землями Глентуи, обязанными воинской службой королю Диведа. И бессменный командир экспедиционного корпуса республики при армии королевства.

Проказничать на «Пантере» не стали. Зато, когда тяжелая колесница вышла к песчаному пляжу, наплакались. Колеса решительно не желали идти по песку. Найти же кусок отмели, не перекопанный так, словно стадо кабанов искало желуди…

И то мимо, по римской дороге, прошли три войска туда и два обратно. И каждое щедро платило за вареных моллюсков. И сейчас все мидии не на отмели, а в корзинах осмелевших жителей долины Тафа. Вареные. Оставалось тащиться через пляжи, искать еще не обобранного участка. Хорошо, не по песку.

Вот, наконец, чистый участок пляжа.

И толпа сборщиков. В стороне стоят ослы с плетеными корзинами, в которые удобно складывать взятую у отлива добычу. Стоят. Ждут, когда море откроет их поле…

Немайн вылезла. На нее глазели в пять сотен глаз. Женских. Захотелось самой в песок закопаться. Или повернуть колесницу. Но позади сестра. Которой следует не мстить, а жить.

Сида потопталась. Дернула ушами раз-другой.

— Доброго дня, соседки.

Те принялись торопливо приветствовать Добрую Соседку. Известно, первое приветствие в общении с волшебными существами решает если не все, то половину дела.

— Почему нет мужчин? — удивилась Эйра.

— На войне, леди, — откликнулась одна из сборщиц. — А так, бывает, ходят. Хоть мидий собирать и скучней, чем рыбачить.

Да и форель из здешних рек, пожалуй, повкусней, чем моллюски. Но теперь навалилось слишком много мужской работы.

— А грабли вам зачем? — сборщица. Плед наброшен на голову. Видимо, от зимнего морского ветра.

— Собирать.

— А зачем для мидий грабли? Они поверху сидят. Это бурозубки закапываются. А для мидий рукавицы нужны. Края-то острые.

— Перчатки у нас есть! — обрадовалась Эйра и метнулась к колеснице. Немайн проследовала за ней. Кожаные, боевые, жалко. Но есть и те, что для ремонта колесницы. Как раз подойдут.

От берега — стук копыт. Гонец. Как не вовремя!

— Новости, добрый сэр?

Что бы ни стряслось, гонец не виноват. Да только сам он сияет, словно и не устал ни капли.

— И хорошие, Хранительница! Армия Пенды Мерсийского повернула на Хвикке. На то, что было Хвикке. А еще…

Рыцарь говорил. Про то, как армия Мерсии разбила Уэссекс — три сражения за пять дней, два выхода на фланги, удар в тыл и излюбленный королем Пендой удар большой колонной по центру линейного строя. Когда у тебя есть хорошая конница, что пойдет в прорыв, такой удар смертелен. Да и полуторное превосходство над каждым из спешащих к месту сбора отрядов сказалось. Успей они соединиться… Но тем великий полководец и отличается от толкового, что все многочисленные «если» оборачиваются в его пользу. Значит, через год по берегам принимающего Северн залива саксы найдутся. Только хорошо перемешанные с англами и бриттами.

— Благодарю вас, сэр. Только, право, мне уже все равно. Я свое дело сделала. Обстановку доложите в Кер-Глоуи… Пусть префект Ивор ап Ител разбирается. Не буду ему мешать.

— А вы?

— А мы с сестрой будем собирать мидий. Как раз отлив начался. Мы ведь дочери трактирщика. Для нас главное — это. Ну и домой добраться поскорей. Меня там сын ждет.

Улыбнулась, озорно подмигнула. Плетеная корзина под локтем, на руках перчатки, не боевые, кожаные — так, суконные рабочие прихватки. И где вы видали богиню войны?

С иными духовными дочерьми как побеседуешь — начинаешь понимать местных мальчишек, что хотят не грамоте учиться, а рубить врагов тяжелым и острым. Проще это, куда как проще. Что ж, дорога к Господу трудна и терниста, зато и радости от светлеющей души ближнего куда больше, чем от пронзенного тела. Хотя бы потому, что тело со временем обернется прахом и так, а душа вечна. Но каждая исповедь Кейндрих стоит полугода жизни! За месяц-другой можно сойти в могилу. Но на сегодня, кажется, все.