Книга Янтарный телескоп - Филип Пулман

– Я думаю, они вместе, – сказал Уилл.

– Да. Наверняка.

Он вдруг поднялся.

– Смотри. Вон там…

Прикрыв глаза от солнца, он указал на горизонт. Она посмотрела в ту сторону и увидела вдалеке какое-то движение, заметное даже сквозь дрожащее летнее марево.

– Звери? – с сомнением предположила она.

– Прислушайся, – посоветовал он, приставив ладонь к уху.

Теперь, когда он обратил на это ее внимание, она тоже услыхала низкий непрекращающийся рокот, похожий на отдаленные раскаты грома.

– Они исчезли, – сказал Уилл.

И правда, крохотные пятнышки движущихся теней пропали, но рокот не утихал еще минуту-другую. Потом он внезапно стал гораздо тише, хотя и раньше был совсем негромким. Дети продолжали глядеть в ту сторону и очень скоро заметили, что движение возобновилось. А еще через несколько мгновений снова послышался звук.

– Это они за каким-нибудь холмом скрылись, – сказал Уилл. – А сейчас ближе?

– Не видно. Да, смотри: они поворачивают! Кажется, к нам…

– Ну, если придется с ними драться, я хочу сначала попить, – сказал Уилл и, захватив с собой рюкзак, пошел к ручью. Там он вволю напился и смыл с себя почти всю грязь. Крови из его раны вытекло предостаточно, и отмываться было трудно: ему ужасно хотелось под горячий душ с большим куском мыла, и чтобы рядом лежала чистая одежда…

А Лира по-прежнему смотрела на… неизвестно на кого – они выглядели очень странно!

– Уилл, – окликнула она, – у них колеса… Но в ее голосе прозвучала неуверенность. Он поднялся чуть выше по склону и приставил к глазам ладонь. Теперь пятнышки стали видны отчетливее: в этой группе, а может, стаде или компании, было около дюжины существ, и ехали они, как и сказала Лира, на колесах. Они смахивали на гибрид антилопы с мотоциклом, даже еще чудней: ведь вдобавок у них имелись хоботы, как у слоников.

И они явно направлялись к Уиллу и Лире; в этом не было никаких сомнений. Уилл вынул нож, однако Лира уже села около него на траву и принялась крутить головки алетиометра.

Он откликнулся быстро, когда странные существа были еще в двух-трех сотнях шагов от них. Длинная стрелка заметалась – влево, вправо, влево и опять влево, – и Лира следила за ней с тревогой, потому что в последние несколько раз, когда она обращалась к алетиометру, ей приходилось очень нелегко: ее сознание медленно, словно нехотя пробиралось по разветвлениям смысла. И теперь, вместо того чтобы перепархивать, как птица, с одной веточки на другую, она двигалась с трудом, как бы на ощупь, – но ответ все же появился, уверенный, как всегда, и она скоро поняла, что говорит ей прибор.

– Они наши друзья, – сказала она. – Все в порядке, Уилл; они искали нас, знали, что мы тут… И вот удивительно – что-то я не разберу… доктор Малоун?

Она произнесла это имя еле слышно: ей не верилось, что доктор Малоун может очутиться в этом мире. Однако показания алетиометра были совершенно ясными, хоть он и не мог, конечно, назвать женщину по имени. Лира отложила прибор и встала на ноги рядом с Уиллом.

– Давай пойдем им навстречу, – предложила она. – Ничего плохого они нам не сделают.

Несколько существ уже остановились, поджидая их. Предводитель группы выкатился немного вперед с поднятым хоботом, и дети увидели, что он передвигается, сильно отталкиваясь от земли боковыми конечностями. Одни его товарищи свернули к озерцу, чтобы напиться; другие ждали, но в их глазах не было того кроткого, пассивного любопытства, какое бывает у коров, столпившихся перед воротами. Эти существа явно были разумны и хорошо знали, что им нужно.

Уилл и Лира спустились с холма и приблизились к новоприбывшим. Несмотря на слова Лиры, Уилл так и не отпустил рукоять ножа.

– Не знаю, понимаете ли вы меня, – осторожно начала Лира, – но я знаю, что вы нам не враги. Наверное, нам лучше…

Предводитель пошевелил хоботом и сказал:

– Вас ждет Мэри. Вы едете. Мы везем. Вас ждет Мэри.

Лира охнула и повернулась к Уиллу, сияя от радости.

На двух существах были уздечки и стремена из плетеной бечевки. Не хватало только седел, но ромбовидные спины местных жителей и без них оказались достаточно удобными. Раньше Лире приходилось ездить на медведе, а Уиллу – на велосипеде, но ни один из них не катался верхом на лошади, а подобный опыт им сейчас наверняка пригодился бы. Правда, всадники обычно сами управляют лошадьми, а тут все было наоборот: уздечки и стремена служили детям только для того, чтобы сохранять равновесие и не свалиться. Все решения принимали существа на колесах.

– А где… – начал было Уилл, но ему пришлось замолчать и покрепче схватиться за узду, поскольку существо под ним тронулось с места.

Вся группа развернулась и медленно покатила вниз по травянистому отлогому склону. Ухабов здесь хватало, но дети не страдали от тряски: у местных жителей не было позвоночника, и Уиллу с Лирой казалось, что под ними удобные пружинистые сиденья.

Скоро они добрались до одной из тех черных или темно-коричневых полос, которые видели с холма, и точно так же, как незадолго до них Мэри Малоун, очень удивились, обнаружив, что это одна из множества дорог с гладким твердым покрытием, пересекающих степь во всех направлениях.

Выехав на ровное место, существа стали быстро набирать скорость. Дорога была больше похожа на водную трассу, чем на шоссе: иногда она расширялась, образуя что-то вроде маленьких озер, а иногда распадалась на узкие рукава, которые потом вдруг снова сливались в одно русло. В мире Уилла дороги выглядели совсем иначе – они бесцеремонно прорезали насквозь холмы и бежали над долинами по бетонным эстакадам. Здесь же они были частью пейзажа и не казались насилием над природой.

Существа на колесах ехали все быстрее и быстрее. Уилл и Лира не сразу освоились с новыми ощущениями: они чувствовали под собой живую мощь мускулов, а твердые колеса оглушительно грохотали по камню. Сначала Лире пришлось трудней, чем Уиллу, поскольку она никогда не каталась на велосипеде и не знала, что на поворотах нужно наклоняться в ту же сторону; однако, глядя на Уилла, она скоро во всем разобралась и стала получать от езды наслаждение.

Стук колес мешал разговаривать. Вместо этого дети показывали рукой – на деревья, в изумлении от их размеров и великолепия; на стайку птиц, чуднее которых они в жизни не видывали, – взмахивая передними и задними крыльями, эти странные птицы словно ввинчивались в воздух; на жирную синюю ящерицу величиной с лошадь, выползшую погреться прямо на середину дороги (их группа разделилась надвое, чтобы объехать ее, а она даже не обратила на них внимания).

Когда они наконец сбавили скорость, солнце уже поднялось высоко над горизонтом. Откуда-то потянуло солоноватым, безошибочно узнаваемым запахом моря. Дорога стала подниматься на взгорок; теперь они катили по ней не быстрее пешехода.

Все тело у Лиры затекло и болело, и она обратилась к существу, на котором сидела: