Книга Вовлеченные в грех - Шерон Пейдж

— В таком случае ты спасен, — хихикнула Энн. — Мальчик. — Слава Богу, ей хватило ума и мужества, чтобы выйти замуж за Девона, поэтому его сын может стать его наследником. И слава Богу, что Девон оказался таким терпеливым мужчиной, который все это время ждал ее и добивался.

Повитуха обрезала пуповину ребенка и завязала ее. Энн поняла, что работа еще не совсем закончена: ее долго и безжалостно массировали, пока не вышел послед. А еще она совсем забыла о кровотечении.

— Похоже, кровотечение уменьшается, — с довольным видом кивнула повитуха, — а это очень хороший знак. Я уверена, все прошло хорошо. — Седоволосая женщина помогла Энн приложить ребенка к груди.

— О Боже, — произнесла Энн, обращаясь к Девону, когда ей наконец удалось заставить маленький ротик захватить сосок. — Я думала, что все это произойдет само собой и с легкостью.

— Это приключение, через которое мы должны пройти вместе, дорогая моя жена.

Сын сосал грудь и смотрел на нее удивительно мудрыми глазами. Он напоминал старого джентльмена со сморщенной кожей, приплюснутой головой и огромными глазами фиалкового цвета. На затылке виднелось кольцо темных волос:

— Какое же путешествие тебе пришлось проделать, малыш, — тихо сказала Энн и посмотрела на Девона. — Хочешь подержать его?

— Мечты сбываются, — восхищенно улыбнулся Девон.

Четыре недели у бедняги Девона не было возможности провести брачную ночь. У Энн это вызывало тревогу, а он, похоже, относился к этому спокойно. Он настаивал, чтобы она отдохнула и восстановилась, а сам все время проводил с сыном, которого они назвали Уильямом. Так звали отца Энн и отца Девона.

Наконец наступила ночь, которую Энн была готова провести с Девоном. В золотистом пеньюаре, с распущенными волосами, она стояла перед высоким зеркалом в подвижной раме. Ее волосы обрели природную окраску и ниспадали до пояса. Да и сама Энн изменилась. У нее округлилась фигура после рождения Уильяма, располнела грудь. Казалось, что одного взгляда в зеркало достаточно, чтобы она стала наполняться молоком, и Энн недовольно поморщилась. «Только бы не намок пеньюар», — подумала она.

Энн повернулась и посмотрела на дверь в комнату Девона. Они жили в Эверсли, одном из четырех поместий Девона. Кто к кому должен прийти в брачную ночь: она к нему или он к ней? Энн не догадалась спросить. В начале их отношений она так настойчиво преследовала его. А потом уже Девон преследовал ее, отправившись за ней в погоню в Лондон, потом искал на торфяниках и убедил перестать прятаться и обрести счастье. А вот сейчас, кто кого должен преследовать?

Но был еще один вопрос, который тревожил Энн еще больше: что хочет Девон от своей жены? Она дерзко соблазняла его, чтобы стать его любовницей, но, может, теперь ей следует вести себя в постели скромно? Если она будет несдержанной в постели, не напомнит ли это герцогу о ее прошлом?

Набравшись смелости, она подошла к двери, толкнула ее и, сделав шаг, уткнулась прямо в крепкую грудь Девона, прикрытую халатом. Они встретились на полпути.

Засмеявшись, он поцеловал ее. Но Энн испытывала напряжение и неловкость, как было в самом начале их знакомства. Девон, должно быть, почувствовал это и сделал шаг назад.

— Я не знаю, что мне делать, — дрожа всем телом, призналась Энн. — Я не знаю, как мне, теперь уже в качестве жены, любить тебя.

Девон заключил ее в объятия и повел в спальню.

— Я хочу, чтобы ты была самой собой.

— Но жены должны вести себя… пристойно.

Девон засмеялся, а Энн нахмурилась. Она мучается неизвестностью, а он посмеивается.

— Я обожаю твою несдержанную чувственность, Энн, — заверил ее Девон. — В этом нет ничего плохого, и это вовсе не говорит о том, что ты грешна. Нет такого правила, которое утверждает, что ты обязана лежать подо мной не шелохнувшись, как доска, не получая удовольствия, потому что ты — моя жена.

Энн не выдержала и тоже засмеялась. После этих слов ее страхи казались… глупыми.

— Я люблю тебя, герцогиня Энн. Ты приворожила меня. И в постели, и за ее пределами должно быть партнерство.

И, словно желая доказать свои слова, Девон отнес ее и положил на свою огромную кровать, а сам грациозно развернулся так, что его губы оказались рядом с ее жарким лоном, а его напряженная плоть пульсировала у нее перед глазами. Энн выгнулась и обхватила ее губами. Она обожала этот пряный, земной вкус его кожи, ощущение набухающей и пульсирующей плоти. Девону пришлось остановить свои ласки, он издал глубокий стон. А потом они вместе, как настоящие партнеры, ласкали друг друга, терзали сладостной мукой прикосновений, неистово стремясь к вершинам страсти.

Энн вскрикнула, когда наступил долгожданный момент экстаза, откинулась на кровать, испытывая невероятное наслаждение. Ей казалось, что она парит в невесомости.

— Идеальная брачная ночь, — пробормотал Девон. Он перевернулся и прижался губами к ее губам. Энн почувствовала на его губах вкус влаги из заветных глубин своего тела и знала, что он тоже ощущает свой запах у нее на губах. Еще мгновение, и он вошел в нее.

— Моя, — выдохнул он ей прямо в губы. — Моя навсегда.

— А ты — мой, — прошептала она в ответ.

Теперь он был с ней таким же безудержным в своих любовных фантазиях, как и в то время, когда она была его любовницей. Джентльмены, кажется, всегда хотят, чтобы их удовольствия носили развратный характер. Энн снова и снова взлетала к новым, неизведанным вершинам экстаза, и вскоре, когда Девон снова вошел в нее, она, в который раз достигая высшей точки блаженства, могла только судорожно глотать воздух.

Наконец он бессильно рухнул на нее.

— Ты истощила меня, мой ангел, — сказал он, приподнявшись на локтях.

Энн обняла его, и они вместе упали на кровать.

— Может быть и так, что мы не будем заниматься любовью целый месяц, — прорычал Девон. — Может, мне так долго придется восстанавливать свои силы.

Энн забеспокоилась, а Девон рассмеялся. Он тихонько прикусил ей ухо, и она почувствовала его горячее дыхание и, сонная и довольная, уютно устроилась в его объятиях.

— Теперь, когда Уильяму уже исполнился месяц, любовь моя, — прошептал Девон, — я хочу отвезти тебя в Лондон. Пока светское общество не разъехалось на летний сезон, моя мать решила устроить для нас бал.

— Лондон? — Энн охватила паника. Она внезапно поняла, что все еще хочет спрятаться подальше от всех. Но как жена Девона, она не могла себе это позволить. Она не могла вечно сторониться Лондона.

— Мне не хочется разочаровывать твою мать. Конечно, мы поедем.

Девон поцеловал ее в лоб, потом коснулся губами носа, губ, обоих напряженных сосков.

— Мать всегда хотела, чтобы я женился по любви, и она была права. Я бы никогда не был счастлив ни с кем другим, кроме тебя, Энн.

Лондон означал столкновение лицом к лицу со скандалом.