Книга Перо динозавра - Сиссель-Йо Газан

— Почему?

— Потому что у тебя зубы дракона и два хвоста, покрытых острой как нож чешуей.

Анна посмотрела на нее с раздражением и собиралась было оправдываться, но Карен продолжила:

— …так что если человек сам по себе хомяк, то ты его несколько подавляешь собой.

— Ты уже второй раз это говоришь. Ты правда думаешь, что я всех подавляю? — тихо спросила Анна.

— Нет. Я думаю, что чувствую рядом с тобой большую свободу, потому что твоя властная натура и моя властная натура нейтрализуют друг друга, так что, когда мы вместе, мне не нужно все время думать о том, какое впечатление я произвожу на людей, и я могу просто расслабиться. Поэтому я и не понимаю, почему мы с тобой не виделись десять лет.

— Ты так на меня разозлилась в ту ночь.

— Ну да, разозлилась, и что? Ты не выносишь вообще никакого сопротивления?

Анна пожала плечами.

— В ту ночь, кстати, — сказала Карен, — мы были под кайфом. И Трольс ведь тогда вышел из шкафа — сам открылся нам, что он гей. Не официально, но по крайней мере нам сообщил. Мы знали, что он гей. И все-таки нам в голову пришла эта сумасшедшая идея потрахаться…

— Вам в голову пришла эта сумасшедшая идея, — поправила Анна.

— Ну, как бы там ни было, — Карен поджала под себя ноги. — Мы с ним просто начали целоваться, пока ты была в туалете. Вообще говоря, я была в него влюблена, он был такой красивый, — сказала она восторженно, — и я совершенно не могла смириться с тем, что он гей. Мне было девятнадцать лет, и я считала, что наверняка смогу заставить его одуматься, — она засмеялась. — Ну вот. Мы вдруг начали целоваться, и я, помню, подумала, что он нас за дурочек держит. У него была эрекция. Геи же должны считать, что девушки какие-то мерзкие, и тут у него такая эрекция! И все шло хорошо, пока ты не врезала Трольсу ногой, как заправская каратистка, так что он грохнулся на пол. А ты совершенно рассвирепела. Вопила, кричала, нападала на него. Ты его избивала, а Трольс стоял посреди комнаты со своим бедным поникшим мальчиком-пальчиком, — Карен не могла удержаться от смеха.

Анна не улыбнулась.

— Это совсем не смешно, — сказала она.

Карен заморгала.

— Для человека, который всегда готов броситься наперерез танку, ты что-то очень нежная, — удивленно сказала она.

— В ту ночь… Что я ему наговорила? — спросила Анна.

— Ты что, не помнишь?

— Смутно. Я помню только, что очень разозлилась. Что рот раскрылся сам собой, что мне кровь ударила в голову.

— Ты его унижала, — без выражения сказала Карен. — Ты говорила…

— Нет-нет, я не хочу этого слышать, — перебила Анна, выставив вперед руку, и отвернулась.

— Ну, теперь это все равно никакого значения не имеет, — примирительно сказала Карен.

— Я была под кокаином.

— Тогда я этого не понимала, но теперь он рассказал мне, что ушел, потому что боялся сорваться и съездить тебе кулаком в лицо. Избить тебя точно так же, как он избивал отца, — Карен бросила на Анну короткий взгляд. — Мы прекрасно знали, как обстояли дела дома у Трольса. Отец ему покоя не давал. Но мы не знали, что, когда Трольс стал подростком, насилие перешло в физическое. Отец дразнил и унижал его до тех пор, пока Трольс не срывался и не лез в драку. И тогда отец бил в ответ. Они дрались до последнего часа отца, об этом тоже Трольс сейчас рассказал. Отец умирал, лежал в онкологическом отделении в больнице в Оденсе, тощий, как скелет, весь в шлангах. В последнюю свою встречу они снова подрались. Отец начал говорить ему гадости, оскорблял его так, что Трольс ударил, и отец ударил в ответ. Мы смеялись, когда он это рассказывал, потому что это звучит как гротеск. В последний раз, когда Трольс видел своего отца живым, тому удалось выломать ящик из ночного столика и запустить им Трольсу в голову. Так что прямо от отцовского смертного одра Трольсу пришлось идти в травмпункт, — она усмехнулась. — И ровно то же самое произошло той ночью. Ты его унизила. И так болезненно для него, что он не мог терпеть.

— Хватит, Карен, — сказала Анна, поднимаясь и отходя к окну. — И что теперь? — прошептала она. — Теперь он хочет снова со мной дружить? Потому что прошло десять лет? Потому что ему больше не хочется меня убить?

— Мы все изменились, Анна.

Анна вышла в туалет, а когда вернулась в комнату, Карен поставила какой-то старый датской диск и подпевала ему, стоя у окна.

— Эта Биргит, кстати, тебя нашла? — спросила она на середине куплета.

— Нет, — ответила Анна и замерла. — Когда она звонила?

— Около пяти. Биргит Хелланд. Я записала ее номер и дала ей твой мобильный.

Анна в три прыжка очутилась возле своей куртки. На экране телефона светился конвертик. Биргит звонила в начале шестого и оставила сообщение.

— Мне нужно с вами поговорить, — настойчиво сказала она. — Это важно. Мы с Нанной уезжаем завтра днем на дачу. Можно мы встретимся до нашего отъезда? Хорошо бы сегодня. Пожалуйста. Позвоните мне. Я могу за вами заехать. Спасибо.

Анна вышла в ванную и умылась холодной водой. Потом почистила зубы и слегка накрасилась. Прежде чем выйти из ванной, она позвонила Биргит, и они проговорили около минуты. Биргит выедет немедленно и подхватит Анну через двадцать минут на углу Ягтвай и Борупс Алле. Анна взглянула на часы. Было почти одиннадцать. Она вышла в гостиную со словами:

— Ты же останешься ночевать, да?

Карен повернулась к ней и улыбнулась:

— Я же сказала, что ты так просто от меня не отделаешься. Эй, что случилось? — она присвистнула.

— У меня еще кое-какие дела, — сказала Анна, невольно улыбнувшись. — Мне нужно съездить к Биргит Хелланд, она хочет со мной поговорить. Она меня сейчас подхватит. Я вернусь через пару часов. Но если я вдруг не вернусь, если меня не будет дома, когда ты проснешься завтра утром, — Анна вздохнула, — тогда звони Сёрену Мархаугу и поднимай тревогу, хорошо? — Анна протянула Карен бумажку с мобильным телефоном Сёрена.

— Что ты имеешь в виду? Что может такого случиться? — спросила Карен, вопросительно глядя на Анну.

— Ничего, — легко ответила Анна. Она вышла в коридор, Карен пошла за ней. Анна надела свою камуфляжную куртку, проверила, что телефон не разряжен, потом открыла шкаф и вытащила оттуда ящик с инструментами. Она нашла в нем две кабельные стяжки и маленькую отвертку, которые сунула в карман.

— Это еще зачем? — спросила Карен. Анна обняла ее за плечи и посмотрела ей в глаза, гипнотизируя ее взглядом.

— Карен, не волнуйся. Боже храни того, кто пожелает мне зла, — она улыбнулась. — Я просто принимаю кое-какие меры, потому что я зануда с паранойей и мне не очень хочется кормить собой червей в могиле, — она поцеловала Карен в щеку.

— До скорого! — сказала она и закрыла за собой дверь прежде, чем Карен успела что-то ответить.