Книга Кодекс воровской чести - Вячеслав Жуков

– Вообще-то у нас в подъезде никто по почтовым ящикам не лазеет.

Грек с Ваняшиным вскочили со стульев, догадавшись, о чем подумал майор. Ждать не стали.

Из управления оба выбежали бегом. «Волга» стояла на улице перед воротами. Оба резво вскочили в нее. Ваняшин выставил на крышу мигалку и включил ее.

– Ну, бабы, дуры! – Грек не мог сдержать в себе переполнявшие его эмоции. Ваняшин напротив молчал, и это сейчас здорово раздражало Грека.

– Леш, чего молчишь-то? Скажи, хоть что-нибудь?

– Чего? – буркнул Ваняшин.

– Ну ты хотя бы со мной согласен, насчет баб? – не унимался Грек.

– А то, – кивнул Ваняшин. – Были бы они умные, мужики бы стали рожать детей за них, – шутливо произнес лейтенант. Грек плюнул с досады.

– У тебя, Леха, одно на уме, как у голодной куме. Хотя, может, ты и прав.

В подъезд они влетели вихрем. Остановились у стены, на которой в два ряда висели почтовые ящики с номерами квартир. Выбрав нужный, Грек прислонил глаз к маленькой дырочке в дверце и воскликнул:

– Леха, гадом буду, тут конверт. Только как его достать оттуда? Ключа-то у нас нету, – тут же пригорюнился капитан.

Ваняшин рукой отодвинул Грека в сторону, чтобы не мешал. Потом достал из кармана нож с выкидным лезвием.

– С ножами ходишь? – нахмурился Грек, наблюдая, что будет дальше.

А дальше случилось то, что, подцепив концом лезвия дверцу почтового ящика, Ваняшин чуть отжал ее, уцепился за отжатую дверцу пальцами и так рванул ее, что петли не выдержали и дверца отлетела.

– Вот и вся любовь и сиськи набок, – сказал лейтенант, вытаскивая большой конверт из ящика, в котором ему было явно тесно.

– Смотри, поаккуратней. Не разорви, – строго предупредил Грек. – И как только девчонка его туда втиснула, такой здоровый и толстый.

– Девчонкам нравятся здоровые и толстые. А потом, чего не сделаешь с перепугу, – засмеялся Ваняшин, достав, наконец, конверт.

Грек уже названивал Туманову по сотовому. Надо же обрадовать майора.

* * *

До окончания месячного срока, отведенного ему полковником Хлебниковым, оставался ровно один день, когда вдруг зазвонил сотовый, номер которого не знал никто, кроме узкого круга воров. Этот номер был у Лунькова. Но Лунек мертв. Еще по этому номеру ему позвонил парень, посредник от девчонки, похитившей у Лунька документы. Но он тоже мертв.

Некоторое время Китайцев колебался, стоит ли отвечать на телефонный звонок. Но сотовый упрямо продолжал названивать. Эта маленькая проклятая штуковина, с легкостью умещавшаяся на ладони.

Включив сотовый, Китайцев поднес его к уху и услышал женский голос:

– Валентин Павлович?

– Да. Это я, – нехотя отозвался Китаец. – Кто это?

– Я тот человек, кто вам нужен, – сказал женский голос. При этом сам Китаец почему-то почувствовал отдаленную тревогу. Лучше бы было прекратить этот разговор, отключить телефон, но как быть с любопытством? Оно не покидало бывшего вора, желавшего познать, что за всем этим последует. Уж слишком уверенно и настойчиво звучал голос из трубки:

– У меня есть документы, которые вас интересуют. Их вам должен был передать Рязанцев…

– Что вы хотите? – несколько резковато спросил Китайцев, соображая по поводу звонившей. Он уже посчитал, что девушка исчезла, растворилась, как песчинка, унесенная ветром на просторы безбрежного океана. А она, оказывается, где-то совсем рядом. И если она не блефует и документы действительно у нее, то у него есть шанс, вернутся. По крайней мере, корону вора с него никто не снимал. Для всех он просто исчез, перестал существовать, как человек. Но он остался в списке воров. Правда, кое-что придется доказывать, кого-то убеждать, что все происшедшее с ним, было не по его воле. Но доказывать и убеждать он умеет, и вполне сможет восстановить себя в правах и свой пошатнувшийся авторитет. Но сначала, надо завладеть этими проклятыми документами, чтобы заткнуть глотку Хлебникову. Возможно, полковник даже кое в чем сумеет ему помочь.

– Я хотела только узнать, не передумали ли вы насчет той суммы, которую обещали выплатить Рязанцеву за конверт? – настороженно поинтересовался голос.

Прежде чем ответить, Китаец крякнул в трубку. Сразу видно, что разговаривавшая с ним женщина, не имеет представления кто он. Это в какой-то мере, обидело бывшего вора. Но он постарался держать себя в рамках.

– Сумма остается прежней. Я своих решений никогда не меняю, – сказал он, в то же время чутко прислушиваясь к интонациям, звучавшим из трубки и стараясь уловить фальшь. Пока ее не было. Или так, во всяком случаи, казалось Китайцу. Но вранья он не чувствовал. А раз так, есть смысл вести серьезный разговор. Тем более что время, отведенное Хлебниковым, поджимает.

– Ваше имя? – спросил Китайцев.

– Софья. Но вы можете называть меня Софи, – ответил голос.

– Хорошо, Софи. Я думаю, нам надо встретиться. Вы передадите мне документы, ну, а я вам, соответственно, деньги, – предложил Китайцев, заметив в голосе говорившей с ним девушки оживление, когда речь зашла о деньгах. По крайней мере, на его предложение она охотно согласилась.

– Где и когда? – тут же спросила Софи.

Китайцев призадумался.

– Машины у вас нету? – спросил он.

– Еще не обзавелась. Но как только получу от вас деньги, обязательно куплю себя хорошую иномарку, – пообещала девушка. Ее слова прозвучали с таким оптимизмом, что Китайцев невольно улыбнулся и сказал:

– Я думаю, это случится скоро. А по поводу встречи… знаете что, – неожиданно предложил он: – Вы в Новогиреево, когда-нибудь бывали? Это по Перовской линии, последняя остановка. Возле выхода из метро, метрах в десяти, стоит скамейка. Было бы совсем неплохо, если б вы приехали туда, ну… скажем сегодня часикам к шести. Вас устроит? – спросил он.

– Вполне. Я могу хоть сейчас, – предложила Софи, но на сейчас бывший вор отказался и сказал:

– Значит, договорились. Вы будете сидеть на этой скамейке. К вам подойдет человек и передаст от меня привет. Вы ему передадите конверт с документами, а он взамен вам деньги. Идет?

– Да, – согласилась Софи.

– Вот и прекрасно. И так, остается только уточнить, как ему узнать, что это именно вы, а не какая-то другая женщина? – спросил бывший вор.

Софи не замедлила с ответом:

– Рядом со мной на скамейке будет лежать букетик из четырех гвоздик.

Китайцев хмыкнул по поводу количества цветов.

– А ничего удивительного, – разъяснила Софи. – Сегодня ровно две недели, как убили близкого мне человека…

В трубке образовалась молчаливая пауза, от которой Китайцеву стало нехорошо. Он догадался, о ком идет речь, но сейчас клясться и убеждать ее в том, что это дело рук лопуха Рязанцева, было бесполезно. И он сказал: