Книга Цвет магии - чёрный. - Мария Николаевна Сакрытина

– рассмеялась Алия.

А потом она добавила, что я вряд ли сам уйду.

- Я давно поняла: лучше наслаждаться, чем тебя прогонять. Ты весьма настойчив.

Для меня это прозвучало как комплимент: настойчивость равняла меня с нуклийскими волшебниками.

- А что же твои подруги? – спросил я в другой раз, вспомнив предостережение Криденса. – Что ты им отвечаешь?

- Что, во-первых, они тебя не знают…

- Мне сказали, любой волшебник для человека – враг, - перебил я. – Это правда?

Она погрустнела.

- Да. Сейчас ты мне не поверишь… Но ты сразу показался мне другим. И ты действительно другой, Элвин. Это, наверное, потому что ты из Средних миров. Или потому что я люблю тебя. Но если ты и правда мной только играешь, а потом бросишь, я, наверное, погибну от тоски, - её глаза наполнились слезами. Прямо как в мелодрамах. Только для меня в тот момент всё было по-настоящему и совершенно не казалось шаблонным. – Тебе должно быть стыдно, - прибавила Алия, всхлипнув.

И я снова и снова убеждал её, что люблю, что мне не стыдно, а, наоборот, восхитительно. Что она лучше всех ведьм вместе взятых, и пусть они горят в Бездне разом, мне никто, кроме неё не нужен.

Это было… волшебно. Первая любовь всегда волшебная. Мы целовались под песню соловья, как герои известной романтической трагедии. Только я надеялся, что наш конец будет счастливым, и мы как-нибудь обойдёмся без яда и кинжала.

И так красиво было вокруг! Междумирье прекрасно по вечерам, особенно если привыкнуть к жаре. Стрекочут цикады, вспыхивают светлячки, мерцают золотыми сердцевинками цветы, а в вышине танцуют звёзды, да так, что если лежать на спине и смотреть, может закружиться голова.

Алии нравилось. Она часто так лежала, совершенно обнажённая, безумно красивая, и смотрела.

А надо мной смеялась.

- Ты такой стыдливый. Зачем ты одеваешься? Ведь жарко же. Разве твои заклинания не работают?

Работают, но это сильнее меня. Подобная распущенность или, лучше сказать, раскрепощённость, мысленно отсылала меня ко времени, когда я был спутником. А мне так хотелось его забыть! Особенно рядом с ней.

Любопытно. Если подумать, то мы больше наслаждались друг другом, чем разговаривали.

А если ещё подумать, общего у нас нашлось бы мало. Алия как-то пыталась объяснить мне, чем занимается весь день в ателье. Я слушал и скучал. Конечно, я умел вышивать (помните?), но кроить и уж тем более обсуждать фасоны… К этому я был равнодушен, что она очень быстро заметила.

Алия была умница, это невозможно было не почувствовать. Красавица и умница. Существует мнение, будто красивый человек не может быть одновременно умным. Поэтому на Острове спутников считают кем-то вроде симпатичных кретинов, слишком глупых для чего-то, кроме секса.

Раньше, когда я сталкивался с подобным отношением, всегда думал: а вы попробуйте угодить пресытившейся аристократке, которая все удовольствия уже перепробовала и не знает, чем ещё себя занять. Ах да, вдобавок у неё имеется букет сопутствующих заболеваний, женских и не только, о них тебе следует помнить. И подруги, которых непременно надо удивить, и которые ничем не лучше – такие же курицы, от скуки на стену лезть готовы.

Вот и подумайте, каким нужно быть изобретательным, чтобы в таком положении выжить.

Алия была достаточно умна, чтобы не пугать даже бывшего спутника. В отличие от меня она редко спрашивала, чем я занимаюсь весь день. Даже специализацию уточнила не сразу, а как-то между делом:

- Это правда, что ты демонолог?

Я как раз придумывал, как бы вытащить из пространственного кармана бутылку вина и при этом её не разбить. Или не вскипятить. Или не превратить в кислоту. Я только сегодня эти карманы освоил, так что казусы были возможны.

- Да… Кто тебе сказал?

Общих знакомых у нас не было. Разве что Алия встречается с кем-то ещё из Арлисса? От этой мысли у меня всё внутри перевернулось.

- Демонолог, - рассмеялась ничего не подозревающая Алия. – Что ты, это же такая знаменитость! Почти как принц. Или даже Повелитель.

И посмотрела на меня так гордо, что я сразу же растаял. А потом призналась, что один из её соседей работает в Арлиссе.

Не так уж много у нас работает людей, подумал я. Не хотелось уличать Алию во лжи, но…

- Это тебе так кажется, - усмехнулась она, когда я вслух удивился. – Просто мы умеем быть незаметными. Служить магу, знаешь ли, опасно. Лучше, чтобы он тебя не замечал.

- Не замечал… А как же местная паранойя? Удар в спину?

- Местная кто? Элвин, я таких слов не знаю, - рассмеялась она. – Но какой удар в спину, что ты! Все маги ходят со щитами. И все друг другу не верят. Но ты же веришь мне, правда? Я не маг, я даже не знаю, как в спину бить. Правда.

- Я тоже.

Она снова рассмеялась, а потом поцеловала меня.  Что же касается вина, то мы вспомнили про него совсем нескоро.

В другой раз она спросила:

- Это правда, что твоя наставница – сама Повелительница?

- Да.

Тогда она надолго замолчала. Просто лежала, смотрела на звёзды и молчала. Нет, она и раньше не была болтушкой, но то молчание показалось мне слишком напряжённым… Странным.

- Алия? Всё в порядке?

- Да. Прости. Просто я… очень… очень её боюсь.

Я помедлил.

- Повелительницу? Но мне казалось, люди её любят.

- Её? – Алия поёжилась. – Вот уж нет.

И задрожала так, что я испугался, как бы она ни простыла.

В тот день я заставил её забыть все страхи сначала жаркими поцелуями, а после… А после было много чего ещё: вернулся я домой уставший, зато довольный.

- Ты на полчаса опоздал, - проворчал встретивший меня в библиотеке Криденс. - Научись считать время в мирах, или далеко не уйдёшь.

Он не прав. Сиренитти рассказала мне потом, как часто она ошибалась в подобных подсчётах. Где-то промахнёшься часом или двумя… иногда шестью. Чем дальше от Нуклия и Лиона, тем больше разница. Иногда она исчисляется днями, неделями, месяцами… Бывает, и годами. Ошибиться проще простого, потому что миры по-своему живые и перемещаются относительно друг друга. Текущую разницу во времени можно узнать в Нуклии в специальных путеводителях, доступных исключительно магам. И то большой точности не ждите: Сиренитти вовсю пользуется властью Повелительницы и, если желает, то передвигает время относительно того или иного мира – чтобы оно